Давай возьмем паузу (СИ)

- Прямо двенадцать подвигов Геракла, – нервно хохотнул Хиддлстон.
- А что? Скажешь, я на него не похож? – и Крис, ослепительно улыбнувшись, напряг бицепс, поиграл мускулами.
- Ты похож на придурка, если честно, – фыркнул Томас, – но тебе простительно.
- Зараааааза! – протянул Хемсворт, вновь обнимая своего совенка.
Он хотел еще сказать что-нибудь в этом роде, но телефонный звонок отвлек его. Чертыхнувшись, он отпустил Тома и принял вызов.
- Крисси! – услышал он в трубке вкрадчивый, обволакивающий баритон, и его сердце вдруг, от одного только звука этого голоса, пустилось вскачь.
- Джеймс? – спросил он, глядя, как и без того огромные глаза его совенка становятся еще больше. Как тревога, которую он только что, казалось, прогнал прочь, вновь возвращается, обнимает Тома, отнимает его у Криса.
Черти бы тебя драли, твоя задолбанная светлость!
- Я скучал, сердце мое, – прозвучало на другом конце провода. – Я скучал по твоим губам, Хемс. Я все еще чувствую вкус твоего последнего поцелуя.
- Зачем ты звонишь? – дыхание сбилось. Хемсворт почувствовал, как низ живота резануло возбуждением, почти что не отличимым сейчас от боли. Проклятье! Почему он так ведется? Даже несмотря на то, что рядом его Том. Его нежный совенок.
- Знаешь, я думал о том, что ты говорил, – казалось, его светлость, будущий граф Шрусбери, поставил себе целью окончательно лишить Хемсворта равновесия, – я думал о том, чтобы позволить тебе быть сверху. Я представлял себе, каково это — когда такое тело, как у тебя, вжимает в матрас. Я хочу тебя. Прямо сейчас. Я возбужден, Крисси.
- Так подрочи, – не стесняясь Тома, выплюнул Крис в трубку.
- Ты добыл то, что обещал? – резко сменил тему Джеймс. В его голосе теперь звучали стальные нотки.
- Я работаю над этим, – неопределенно ответил Хемсворт.
- Надо работать усерднее! – надавил Четвинд-Толбот. – Тут одна пташка начирикала, что слушание по твоему делу начнется через две недели. Представляешь, в какое шоу превратиться этот процесс, милый? Думаю, газетчики уже потирают ручонки, представляя, сколько они заработают на одних только фотографиях.
Крис помолчал. Сейчас, когда граф описал ему эту нерадостную перспективу, от возбуждения не осталось и следа. Только противно было. От себя самого.
- Так что поторопись! – предупредил его граф.
- Я постараюсь, – буркнул Хемсворт.
- Тогда до скорого, сердце мое! – попрощался Джеймс. – Знаешь, я буду представлять тебя, когда стану дрочить...
Крис не стал дослушивать, нажал отбой. Хемсворт не сразу заметил, как остался один — оглянувшись, Тома рядом он не обнаружил.
Когда короткие гудки ударили ему в ухо, Джеймс Четвинд Толбот поморщился — не столько от этих самых раздражающих звуков, сколько от того, что его собеседник посмел так бесцеремонно его перебить. Это он, Джеймс, должен решать, сколько будет длиться его телефонный разговор. А не какой-то там паршивый актеришка. Хоть бы даже и такой… фактурный, как Крис Хемсворт. Признаться, будущий граф не кривил душой, когда говорил, что с удовольствием бы подставился бы этому мужчине. Джеймс обычно не любил быть снизу, но ради того, чтобы почувствовать всю мощь сильного тела Криса, чтобы услышать его низкий рык, когда тот будет вбиваться в его тело — ммммм, ради такого стоит подставить тылы.
Вот только… Граф не верил Хемсворту. О, да! Тот хотел Джеймса. Еще как хотел — уж он-то такие моменты на раз чувствовал. Даже сейчас, когда они говорили по телефону, Четвинд-Толбот поставил бы свой фамильный замок на то, что у Хемси в штанах дымилось. Да только все равно он не верил актеру. Не убедительно. Слишком навязчиво. Слишком очевидно. Слишком уж быстро он согласился принести Джеймсу флэш-карту. Идиот! Не нужна ему эта клятая карта, как будто бы его адвокаты не в состоянии отмести такое досадное недоразумение — а не улику даже — в случае, если его обвинят в смерти дурачка-Алекса. Если его посмеют обвинить, разумеется. Но отказать себе в удовольствии в очередной раз подергать за ниточки Хиддлстона? Посмотреть, как он будет трепыхаться, глядя на то, как его драгоценный Крис станет послушной игрушкой его светлости? Пожалуй, это будет даже интереснее, чем с Алексом.
 
Только вот… Что-то было не так. Чутье у Джеймса было поистине феноменальным, может быть, благодаря ему будущему графу все сходило с рук. Все его игры. И сейчас это чутье кричало, вопило просто о том, что не так все гладко. Не так все просто с этим Хемсвортом. Ощущение того, что на этот раз играют именно с ним, Джеймсом, после телефонного разговора с Крисом только усилилось. Что ж. Так даже интереснее. Неужели на этот раз ему попался достойный противник? Хотя, надо бы подстраховаться. Хороший игрок всегда имеет в рукаве парочку козырей. Говорят, в Лондон вернулся Хемсворт-младший. Чем не козырь? С него-то господин граф и зайдет...
====== Часть 42 ======
Часы показывали семь утра, когда Лиам, наконец, решил, что пытаться заснуть бесполезно, и, ласково тронув губами кончик остренького носа причины своей бессонницы — сладко сопящего во сне Магнуса — поднялся с кровати и прошлепал в ванную.
Контрастный душ помог, и младший Хемсворт почувствовал себя чуточку бодрее. Все-таки он привык высыпаться по ночам. Или по крайней мере дрыхнуть до обеда, если ночка выдавалась бурной.
В эту ночь Лиаму удалось поспать лишь урывками. И все потому, что кое у кого, похоже, имелось шило в одном интересном месте. Этот самый кое-кто совершенно не подходил для того, чтобы делить с ним одну кровать.
Лиам погнал Мартинссона в постель, едва только за их ночными гостями – Крисом и Томом- закрылась дверь. Но Магнус, похоже, опять вздумал нарушать предписанный доктором Хемишем постельный режим. Он потребовал себе чаю и, глядя на Хемсворта самыми честными в мире глазами, принялся уверять его, что ляжет сразу же, как выпьет «одну только чашечку, Ли, мне нужно все обдумать». И тут же уселся за стол, приготовившись ждать эту самую чашечку чая.
- Завтра будешь думать! – Лиам твердо решил, что нарушать предписания врача он Магнусу не позволит. – Посмотри на себя — краше в гроб кладут.
- Никогда раньше я не получал столь приятных комплиментов, – вымученная улыбка Магнуса подсказала Лиаму, что прав он был, когда не стал потворствовать беспокойному пациенту.
- Немедленно в кровать, пока я не скрутил тебя и не отнес! – строго приказал Хемсворт.
- А может это то, чего я хочу? – все еще пытался шутить Мартинссон, хотя Ли видел — тому сейчас не до шуток.
Он и правда выглядел паршиво: бледная, в синеву, кожа на лице, запавшие глаза с черными полукружиями на нижних веках, едва заметные капельки пота на высоком лбу. К тому же его заметно потряхивало.
- Магни, – Ли присел рядом с полицейским на корточки, вытер тыльной стороной ладони проступившую на лбу Магнуса испарину, обещая себе, что обязательно выскажет старшенькому все, что думает о нем и его драгоценном Хиддлстоне, а также о том, что они посреди ночи приперлись, загрузив его Магни какими-то своими проблемами. – Я же вижу, тебе хреново…
- Ничего, – улыбка чуть тронула тонкие губы Мартинссона, – ничего, пройдет. Это откат. Так всегда бывает…
- Я не понимаю, – Лиам беспомощно посмотрел на него.
Магнус потер виски, как будто бы это могло помочь справиться с накатившей головной болью. Так бывало всегда после подобных сегодняшнему освобождению заложников операций — адреналин, заставляющий вскипать кровь, потом жесткий отходняк, когда ты понимаешь, что сегодня, каких-то несколько часов назад ты мог бы умереть. То есть тебя не стало бы. Совсем. Этот долбанный шарик — планета Земля — продолжал бы вращаться, жизнь на нем шла бы своим чередом, только тебя бы в этой жизни уже не было. Это осознание — что сегодня тебе невероятно, просто сказочно повезло остаться живым — приходило всегда совершенно неожиданно. Магнуса просто накрывало пониманием — ведь могло статься так, что сейчас, в эту самую минуту он не сидел бы здесь, посреди уютной кухни, вместе с этим почти что незнакомым, но до странного нужным парнем, с Лиамом, а остывал бы в городском морге, и никому, в сущности, не было было бы до него дела. Кроме Валландера, может быть. Да еще, наверное, кроме того же самого Лиама. Хотя и он бы забыл. Да, не сразу, может быть. Возможно, он бы искренне горевал по Магнусу, но забыл бы. Он молодой, успешный и такой красивый. Он не должен жить воспоминаниями.