Давай возьмем паузу (СИ)
После третьего глотка желание немедленно мчаться к графу и сбивать в кровь костяшки о красивое лицо его задолбанной светлости… Не прошло, нет, всего лишь несколько притупилось. Крис сделал еще один глоток — чтобы закрепить успех.
После пятого глотка он услышал откуда-то сбоку восхищенное: «Ой! Это правда вы?» и, чертыхнувшись — оставлять початую бутылку было жаль, но просить официанта уложить ее в бумажный пакет значило бы так или иначе нарваться на очередную автограф-сессию, поэтому Хемсворт буркнул недовольное «Нет, это не я!» и, оставив на столике довольно щедрые чаевые, поспешил покинуть заведение.
Через пять минут в Твиттере начался жестокий холивар на тему «Крис Хемсворт совсем не френдли со своими фанатами». Та самая девушка, которая все-таки узнала одиноко скучающего за бутылкой виски Хемсворта, сочинила гневный твитт о том, как звезда франшизы о скандинавских богах не только не дал ей автограф, но еще и самым безобразным образом нагрубил.
- Наверное, он так болезненно переживает разрыв с Тейлор…
- А я всегда знал, что этот Хемсворт тот еще лицемер!
- Не может такого быть! Крис всегда такой милый со своими фанатами!
- Так он гей или не гей?
Эти и многие другие комментарии, по счастью, Хемсворт не видел, а если бы видел, то искренне удивился бы, насколько диаметрально противоположными могут быть мнения у его фанатов.
До своего дома Крис добрался на такси и, едва закрыл за собой дверь, как чуть ли не рысцой кинулся в гостиную, где новая бутылка виски ждала его на полке, прямо за книгами, которые он все собирался прочесть, да вот времени не было. Крис самолично спрятал ее туда от всевидящего ока бдительной Индии Роуз.
Вытащив из-за так и непрочитанных книг старину Джека, Хемсворт хлебнул прямо из горла и довольно хрюкнул — пока он возвращался домой, успел протрезветь, и ему срочно нужно было исправить эту досадную оплошность.
Криса накрыло, когда в бутылке стало меньше виски примерно на треть. Просто вдруг пришло осознание того, что он фактически прошел по касательной от неприятностей куда более страшных, чем судебный иск. Что прояви он чуть больше настойчивости, а Хиддлстон, наоборот, чуть меньше неприступности, и кто знает, не пополнил бы он, Крис Хемсворт, список жертв Джеймса Четвинд-Толбота. А так — они только лишь столкнулись, соприкоснулись, разошлись краями. Так-то все хорошо. Ну, почти что хорошо. Если не думать о Томе. О том, как он смотрит на долбанного графа. Как ребенок в ожидании наказания. Не может быть такого взгляда у почти что сорокалетнего, успешного, состоявшегося мужика! Не должно быть такого взгляда! У его Тома, у его самого нежного, самого доброго в мире совенка просто не должно быть такого взгляда. Точка.
А он, Крис… Он ничего не сделал для того, чтобы хоть что-то изменить. Испугался. Самое стыдное — дочерью прикрылся перед Мартинссоном, дескать, если останется дочь без отца то… А на самом-то деле кишка у тебя тонка, громовержец! Очкуешь, может еще похлеще Хиддлстона — уж ему-то простительно, он-то знает, на что способен этот его бывший любовник.
Вот же мудачество!
Крис даже непроизвольно замахнулся, но вовремя опустил руку с зажатой в ней бутылкой — не хватало еще разбить и остаться без спиртного.
Вдруг накатила какая-то противная слабость. Ноги, как будто сделанные из ваты, отказывались держать тело. Крис с глухим стоном сполз по стене — дойти до дивана просто сил не было — и, сделав очередной большой глоток прямо из горлышка, аккуратно поставил виски рядом.
Он долго сидел, уткнувшись лицом в колени, чувствуя, как от осознания собственной трусости, от жалости ко всем этим несчастным, которым не повезло встать на пути мерзавца-графа, от жестокой несправедливости — как так случилось, что в руки его светлости однажды попался его замечательный совенок? – в груди Криса как будто разверзлась огромная, бездонная черная дыра, и туда, в эту дыру, со свистом засасывает все мысли, все чувства, все то хорошее, что было в нем, а остается лишь глухая тоска да горькая ревность.
Нельзя так! Хемсворт, оттолкнувшись, рывком поднял себя с пола, пошатываясь — в голове вдруг закружилось – нагнулся, чтобы поднять бутылку. Нельзя сидеть здесь одному, иначе эта черная дыра засосет его так, что никакой мозгоправ потом не достанет.
Нужно пойти к нему! Да, точно! Крис пойдет сейчас к Тому. Ему просто необходимо видеть его, прикасаться к нему. Может, тогда эта черная дыра затянется?
До дома Хиддлстона Хемсворт шел пешком, благо идти было недалеко. Шел, не обращая внимания на монотонный дождь. Только ежился под тонкой курткой — холодные капли затекали за воротник, да придерживал спрятанную за пазухой недопитую бутылку.
- Крис?! – в глазах открывшего ему дверь Томаса сквозило удивление и еще, пожалуй, хорошо скрываемая радость. Крис не раз ловил себя на мысли, что нужно было бы Хиддлстону идти в актеры — он мастерски мог как скрывать эмоции, так и выдавать их, как по заказу — в зависимости от ситуации. Так вот сейчас Том, казалось, был рад его видеть, пусть даже полупьяного и продрогшего.
- Я… Я пришел! – сообщил Хемсворт чуть заплетающимся языком.
Все-таки он был пьянее, чем думал. Нужно было бы хоть что-то съесть, тогда, быть может, и язык бы не заплетался. И ноги. Черт! Крис споткнулся о ступеньку, но Томас успел придержать его, иначе прости-прощай старина Джек! Быть бы тебе разлитым по белоснежной кафельной плитке.
- Я вижу, – усмехнулся Томас, помогая Хемсворту принять вертикальное положение.
- Вот! – Крис достал из-за пазухи бутылку и протянул ее Тому, довольно улыбаясь.
- Надо же, там еще что-то осталось, – оценил на взгляд количество содержимого Томас и уже довольно серьезно обратился к Хемсворту: – Ты зачем пьяный шатаешься, горе?
Крис хотел было ответить что-то нейтральное, что, дескать, он соскучился в одиночестве и решил по-соседски заглянуть к приятелю, посидеть за бутылочкой, но количество алкоголя в его крови сейчас не позволило бы сходу выдать такую длинную тираду, поэтому Крис решил не говорить, а действовать. Шагнув к Тому, он порывисто обнял его, притиснул, сжал до хрустнувших ребер и до задушенного «ой, дурак, раздавишь!», и тогда только задышал свободно. Задышал им, Томом. Запах леса после дождя — самый лучший запах на свете.
- Зачем ты? – непонятно спросил Крис, пытаясь надышаться, развеять этим свежим запахом пьяную муть. – Зачем?
- Что — зачем? – Том осторожно впутался из медвежьих лап, но не ушел, не отстранился даже далеко. Легко коснулся пальцами лица Криса, заставил посмотреть в глаза.
- Зачем ты — с ним? – Хемсворт накрыл ладонями холодные пальцы Тома, чтобы тот не подумал вдруг отнять их от его лица.
- Крис, я не понимаю, – мягко улыбнулся ему Том. И от этой его улыбки, от того, как он смотрел на Хемсворта — ласково, по-доброму, стало еще чуточку легче.
- Магнус мне все рассказал, – выдавил из себя Крис. – Все рассказал про твоего мудилу.
- Что он тебе рассказал, Крис? – нахмурился Том и все-таки попытался вырвать пальцы, но Хемсворт держал крепко.
- Да сволочь он! Скотина! – выругался актер, и Томас опять не понял, кому адресованы эти ругательства.
- Он знаешь, что хотел? Мартинссон этот… Он хотел, чтобы граф твой меня… Как на живца, в общем… Сука! А я испугался! Я трус, Том!
- Подожди-подожди! – попытался остановить поток бессвязных на первый взгляд слов Хиддлстон. – Кто сука? И почему ты трус?
И пока Томас недоумевал, Крис успел еще пару раз изрядно приложиться к бутылке.
- Сука — Мартинссон! Вот. – объявил он Тому. – Граф твой тоже сука.
- Прекрасно, – казалось, Тома вся эта ситуация — пьяный промокший Хемсворт и сука-Мартинссон весьма и весьма забавлляет.
- А я трус, потому что испугался, понимаешь? – Крис помахал перед лицом обалдевшего Томаса бутылкой и сделал еще один большой глоток.
- Ты трус, потому что испугался. Что ж, логично! – резюмировал Томас, понимая, что с от пьяного Криса ничего путного он сейчас не добьется и раздумывая о том, как бы побыстрее отправить его домой. Не дай бог проснется Фрэнки, увидит это безобразие.