Давай возьмем паузу (СИ)

- Меня зовут Джон О’Саливан, – представился молодой полицейский, по всей видимости, хозяин кабинета, – и я веду ваше дело, джентльмены.
Но не он привлек внимание Тома и Криса, а сидящие за приставным столом двое мужчин, к одному из которых Хемсворт чуть ли не на шею кинулся:
- Брайан, дружище! Скажи, что ты пришел забрать нас отсюда!
- Хемсворт, я бы сказал, что тоже рад тебя видеть, но уж извини, сейчас это не так, – поморщился Лурд, отстраняясь от Криса: видимо, влажное полотенце не помогло избавиться от запаха пота после тренировки.
Тем не менее, Брайан представил своего спутника:
- Это Джек Коннели, адвокат. Скажи спасибо ему за то, что помог вытащить твою задницу. Исключительно под залог. И поверь, сумма залога весьма внушительная.
- Привет! – Крис пожал протянутую ему руку.
- Позвольте мне объяснить, господа, – строго посмотрел на арестованных полицейский, – благодаря усилиям адвоката мистера Хемсворта вы оба можете считать себя свободными. Вы, Хиддлстон — окончательно, а Вы, Крис, до суда...
- То есть как? – не понял актер и расстроенно моргнул, став вдруг похожем на растерянного ребенка. – До какого еще суда?
- Боюсь, мистер Хемсворт, дело серьезное, – встал со своего места Коннели. – Вам предъявлено обвинение в нападении на полицейского, выполняющего свои служебные обязанности. Это довольно серьезная статья. И если благодаря миссис Клэр Буаселье, владелице дома, в который вы с мистером Хиддлстоном имели неосторожность проникнуть без разрешения, не имеет к вам никаких претензий, то этот инцидент считается исчерпанным. Тут вам обоим повезло. Ну или… Боюсь, мистеру Хиддлстону придется пережить весьма неприятный разговор с мадам Буаселье, она обещала сегодня вечером быть в Лондоне и… В общем, держитесь, Томас…
- О, благодарю вас! – Том был сейчас вполне искреннем. Самое главное — они на свободе, а уж неприятный разговор с Клэр он как-нибудь переживет.
- Вы, Крис, отпущены под залог. Вскоре станет известна дата суда. Вам разрешено вернуться в Лондон, но покидать страну запрещено категорически.
- Да я никуда и не собирался, – буркнул Крис.
Сказать, что он был в бешенстве — это ничего не сказать. Ко всем неприятностям, свалившимся на него в последний год, теперь добавилось и это. Подумать только — уголовное обвинение! Суд! А что если он получит реальный срок? Что если его упекут в тюрьму? Как же Индия? Как он сможет посмотреть в глаза дочери? Боже, отец — уголовник! Нет, он ни за что не допустит этого! Он на что угодно пойдет! Надо будет, на подлог, на подкуп! Его золотце, его маленькая девочка должна гордиться отцом. Точка.
Хотелось кинуться с кулаками и в кровь разбить гладко выбритую рожу полицейского. А потом задать трепку Хиддлстону. За то, что не позаботился о ключе от дома. Вернее, не за это даже, а за то, что не позаботился о презервативе, когда трахал мать своего ублюдка Хреаселье! Который наверняка подбил его дочь на побег. Иначе бы его, Криса, не было сейчас в этом захолустье. И не сгорал бы он со стыда от того, что ему грозит судебное разбирательство. Проклятье!
Сделав буквально титаническое усилие, Крис приказал себе успокоиться. Только бы не сделать хуже. Только бы удержать себя в руках.
Он не сдержался позже. Когда, на выходе из полицейского управления, их с Томом ждала толпа папарацци. И как только прознали, сучье племя?!
- Мистер Хемсворт, за что вас задержали?
- Крис, когда суд?
- Мистер Хемсворт, пару слов…
- Эй, Крис, вы в первый раз в тюрьме?
- Мистер Хемсворт, ваша карьера...
- Без комментариев! – рявкнул Брайан Лурд, тесня толпу журналюг. Он, как ледокол, уверенно шел впереди, отсекая тянуюиеся к ним фотокамеры. – Нет, заявлений не будет. Без комментариев, господа!
Один особо пронырливый папс умудрился вплотную приблизиться к Крису и сунул ему фотокамеру прямо под нос. Хемсворта трясло от ярости. Подняв руку, он коротко замахнулся, но длинные теплые пальцы с силой сжали его запястье, а злой шепот в ухо отрезвил. Заставил опустить поднятую для удара руку.
 
- Держись, Крис! – шептал ему Томас. – Еще пять метров до машины, и все закончится.
И только оказавшись в относительной безопасности, в салоне своего Ауди — надо же, Брайан не поленился и перегнал его автомобиль в Шрусбери — Крис медленно выдохнул.
Том сидел рядом, его ладонь слегка сжимала напряженное до предела плечо Хемсворта.
- Все хорошо, слышишь? – тихо позвал он. – Ну… Почти что.
Нервный смешок Криса был ему ответом.
====== Часть 25 ======
- Ты не пропустил поворот? – Том старался, чтобы его голос звучал как можно мягче. После того, как они провели ночь в тюрьме, после того, как Хемсворт получил известие о том, что его ожидает суд, после того, в конце концов, как они не обнаружили не то что следа детей, но даже какого-то намека, куда им с Крисом двигаться дальше — после всего этого безумного дня и не менее безумной ночи оба они были на пределе. И срываться сейчас на Криса, даже не то что срываться, а хотя бы говорить с ним на повышенных тонах Томас не хотел.
Крис, пожалуй, даже перешагнул через этот предел, результатом чего и был тот самый хук справа, благодаря которому перспектива провести в тюрьме не одну ночь, а… – Сколько там дают за нападение на полицейского? – в общем, перспектива перед знаменитым актером вырисовывалась отнюдь не радужная.
Тому было жаль. По-настоящему жаль. Да, Хемсворт раздражал его так, как, наверное, никто никогда ранее. Господина графа он в расчет не брал, но мистер Четвинд-Толбот даже не раздражал Томаса, нет, он вызывал со дна его, прямо скажем, не самой чистой души какие-то совсем уж темные желания, к примеру желание сомкнуть руки на его крепкой шее и душить, душить, глядя, как яркие глаза Джеймса постепенно гаснут, как стекленеет, останавливаясь, взгляд.
Хиддлстон знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не смог бы не то что лишить человека жизни, а хотя бы нанести сколь бы то ни было существенных вред — он просто не смог бы, духу не хватило бы. Даже такому мерзавцу, как будущий граф Шрусбери. Но когда Том думал о том, что Джеймс сделал… что он сотворил… нет, не с ним самим даже, а с Рорри, и тем более с Алексом, тогда Томас спрашивал себя — а может стоило бы? Такие, как Джеймс, никогда не остановятся, они будут вредить только потому, что могут, потому что знают, что неуязвимы. И самым страшным, самым отвратительным было то, что Том знал, что пока Джеймс неуязвим, ничего не угрожает и ему, Тому. Знал, и ненавидел себя за это. Себя, может быть, даже больше, чем Джеймса.
Томас тряхнул головой, прогоняя дурные мысли. Если он прямо сейчас будет думать о господине графе, точно сорвется. Начнет орать на Криса. Он-то уж никак не виноват в том, что произошло тогда, много лет назад. В том, что сделал Том.
Так вот Криса было жаль. И это было… неправильно. Когда это произошло — то, что проклятый Хемсворт вдруг стал кем-то… Важным? Кем-то, кто не безразличен? Кем-то, кого хочется поддержать, и на кого не хочется срываться?
И самым неправильным было то, что Томас прекрасно осознавал, что дело тут не в простом физическом влечении. Если бы от наваждения по имени Крис Хемсворт можно было бы отделаться обычным банальным трахом, он не раздумывал бы ни минуты. Но подленький внутренний голос, с которым — Том знал по горькому опыту — спорить было бесполезно, шептал, что просто так ему от Хемсворта не избавиться. Что тот проник в самое его нутро и с комфортом там устроился. И уходить никуда не собирается. И еще Томсас знал, что после секса будет только хуже. После того, как он распробует, прочувствует, исcледует желанное тело вдоль и поперек, ему будет стократ труднее отпустить от себя, прогнать, забыть. И остаться вместе с Хемсвортом нельзя будет тоже. Потому что остаться с ним — это значит позволить Крису повторить судьбу Рорри. Или, не приведи господь, Алекса.
 
Хиддлстон тяжело вздохнул, завозился на пассажирском сиденье, бросил быстрый взгляд на Криса, который с того самого момента, как они, выйдя из тюрьмы временного содержания, прошли сквозь толпу назойливых папарацци, будто через строй шпицрутенов, и оказались, наконец, в автомобиле, не проронил ни слова. Томас видел, как тот крепко сжимает руль — до побелевших костяшек — и как также крепко сжимает челюсти — до выступивших желваков, и понимал, что того переполняют не самые теплые эмоции. По-хорошему, его бы сейчас не трогать — в конце концов тот факт, что Хемсворта постоянно тянуло полапать его зад, еще не говорит о том, что он, обуреваемый этими самыми эмоциями, не заедет ему в нос. Но Томас все-так рискнул.