Его добыча

От стремительности происходящего у меня в глазах потемнело. Но Седьмого рядом уже не было — он отошёл и развернулся лицом к обзорному экрану; участь других пленных его не заботила. Какое-то время я по инерции пялилась на спину своего похитителя, прежде чем осознала — всё вокруг пришло в движение.
Не удивительно. Вслед за Седьмым взглянув, наконец, на экран, я обмерла — на фоне чёрной бездны космоса словно белые росчерки возникали и превращались в яркие неподвижные блёстки космические корабли.
Началось!
Тех, кого отправили на перехват, было много. Немыслимо много! Досчитав до двадцати, я сбилась со счёта из-за синхронности появления кораблей. Конечно, всё это видели и другие пленные. Кто-то из них подавленно молчал, реально оценивая собственные шансы как нулевые, других накрыло паникой — я слышала монотонный обречённый скулёж.
Вот только Седьмой на потенциального противника уже не смотрел, лишь на Игеря.
— Запускай плазменный двигатель, — спокойно приказал, а я сообразила: отвлёкшись на суету, перестала следить за временем! Пока мы возились с амиоткой, транспортник уже вышел в свободный космос и набрал нужную скорость, чтобы начать переход в подпространство.
Штурман от взгляда амиота сначала покраснел, потом побледнел, судорожно дёрнулся и сипло выдал:
— Нельзя. У нас прямо по курсу пространственное искажение. Оно помешает создать свою зону погружения.
Врал? Нет. То есть частично. Искажение действительно было — именно из него и появлялись крейсеры, но свою зону наш корабль всё равно создать мог. Вот только последствия полёта сквозь неё будут непредсказуемы.
— Разве я спросил… мнение? — амиот по-прежнему не сводил глаз со штурмана. С таким же спокойствием вели себя все бывшие пленники, которые находились в пределах видимости. Как же их непрошибаемая невозмутимость контрастировала с ужасом, что деморализовал меня! — Это приказ.
— Это самоубийство! — истерично выкрикнул Игерь и захрипел, когда рука неизвестного мне амиота схватила его за горло и выдернула из кресла.
Одно мгновение, и тело мужчины с такой силой впечаталось в стену, что, казалось, тот испустил дух. По крайней мере, сознание он потерял точно, а когда серокожие пальцы разжались, безвольным кулём рухнул на пол. Единственный пленный, способный управлять транспортником, вышел из игры…
Что творят амиоты?! Подобно другим, я судорожно пронаблюдала молниеносную атаку на Игеря. Каждый из нас сейчас разделял мнение штурмана: шансов нет.
Или… это признак запредельной паники? Той, чьи приметы я безрезультатно силилась рассмотреть на их невозмутимых лицах?
Оторопело уставившись на несчастного, я не сразу осознала стремительное перемещение Седьмого. Он сам занял кресло пилота и теперь сосредоточенно рассматривал рабочую панель, водя ладонями в нескольких сантиметрах над ней и не касаясь датчиков.
Неужели он разберётся в принципах работы системы корабля и в том, как ими управлять? Настолько отчаялся, что попытается сам спасти транспортник, направив его в подпространство? Это будет настоящая фантастика! Хотя…
Страшась даже мельком взглянуть на внешний экран, сейчас неумолимо демонстрирующий приближение преследователей, я уцепилась за идею спасения. Таков инстинкт самосохранения: даже на пороге гибели больше всего думается о жизни.
Что, если бы был способ? Имелась объяснимая вероятность? А ведь она на самом деле существует! Наверняка координаты точки выхода штурман заранее ввёл в систему, и параметры программой погружения уже рассчитаны. Осталось лишь нажать правильную кнопку. Тут даже дилетант не ошибётся — вон как недвусмысленно мерцает, привлекая к себе внимание, сенсорная панель контроля за движением в подпространстве. И активатор запуска не заметить трудно — он в самом её центре!
Нужно всего лишь утопить до упора кнопку механической блокировки и провести пальцем по шкале, увеличивая мощность плазменного двигателя. Слева направо. Именно так было написано в методичке по пространственным перемещениям, которую мы разбирали на занятиях, исключительно в общеразвивающих целях. Я мысленно сейчас видела этот текст и пусть в теории, но хорошо знала последовательность манипуляций.
 
Каким же всё кажется простым! И одновременно — я понимала это — недостижимо сложным. Кто бы решился на подобное в свистопляске надвигающегося конца? Я бы не решилась. Хотя…
Представила, как всё происходит, и вздрогнула. По трём причинам.
Первая — рука амиота проделала всё то, о чём я так отчаянно раздумывала.
Вторая — пол и стены корабля мерно задрожали, реагируя на включение плазменного двигателя и установки формирования зоны погружения в подпространство.
Третья — Седьмой обернулся, бросив на меня взгляд, полный обжигающего внимания и… признательности?!
Ох, нет! Сердце едва не разорвалось в груди, а глаза распахнулись до предела от потрясения. Что же получается?.. Это я ему подсказала, как действовать?! Своими собственными мыслями подтолкнула к отчаянному шагу и лишила нас, пленных, пусть призрачной, но надежды на освобождение? Впрочем, о чём я…
Посмотрев на экран переднего обзора, едва истерично не засмеялась. Горько и зло. Никто, конечно, не собирается нас выручать. Целью военных кораблей, что сейчас спешно перестраивались, уходя с траектории нашего транспортника и занимая стратегические позиции на траверсе, было совсем иное. Уничтожение! Полное и безоговорочное. Не подразумевающее ни переговоров, ни требований к амиотам сдаться, ни выдать заложников. Нас просто обстреливали.
Нас расстреливали! И это были уже не капсулы со взрывчаткой — разрушительные, но не такие уж опасные, пока не соприкоснулись с обшивкой. Сейчас на нас обрушилась мощь полноценных залпов новейшего оружия, которым были оборудованы боевые крейсеры. И, я уверена, если бы не защитный силовой экран, от транспортника в первый же миг обстрела осталась лишь горстка пепла.
Однако эта незамысловатая защита не могла продержаться долго. Слишком неравными были силы — стандартный силовой экран, рассчитанный больше на отражение ударов метеорных потоков, сейчас противостоял ошеломительно превосходящим возможностям противника! Убийственные бело-голубые молнии сминали защитное поле, с каждой секундой всё сильнее прижимая его к корпусу и безжалостно отбирая энергию. Ещё немного, и страшные испепеляющие заряды разнесут в клочья обшивку, огненным шквалом ворвутся в рубку, сжигая всё, что окажется на пути…
Корабль словно дрожал, и все мы — пленники, запечатанные в его нутре, содрогались вместе с ним. Одно утешало: надолго происходящее не затянется. В ожидании нестерпимой боли я зажмурилась, сжалась в кресле, подтянув ноги и вцепившись в подлокотники сведёнными судорогой пальцами.
Удар, второй, третий… Снаряды попадали в такт биению сердца, и я их считала, гадая, на котором оборвётся моя жизнь. Уже сейчас всё прекратится. Навечно.
Однако трагичный финал не наступал. Мерный гул по-прежнему нарастал, свидетельствуя о нормальной работе двигателя и продолжении процесса погружения, в рубке было тихо, если, разумеется, не прислушиваться к перемещениям амиотов. Но и они двигались с возмутительной невозмутимостью.
Глаза я рискнула приоткрыть. Чернота космоса медленно заволакивалась серым маревом подпространства, однако огненный шквал никуда не исчез, он с прежней неистовостью рвался внутрь корабля. Но…
Защита, пусть мерцающая невероятно близко к корпусу, ещё держалась. И это… поразило! При таких мощностях атаки её уже давно должно было развеять! Но как?!..
В голове возникло единственно верное предположение: возможно ли… это снова вмешательство амиотов?
 
Поражённая неожиданной догадкой, я впилась взглядом в лицо Седьмого. Приопустив веки и прижав ладони к панели управления, он выглядел погружённым в себя, словно бы пребывал в глубоком трансе.
Это ощущение усиливали раскачивания его тела в том же ритме, с которым энергетический щит содрогался от прямых попаданий. Выгибался и, распрямляясь снова, отражал смертоносные лучи. Словно сейчас это делал сам амиот, а не защитные модули корабля, генерирующие силовой экран.