Последняя Цитадель (СИ)
— Забор ещё ненадёжный, — решил в кои-то веки подать голос Стэн. Он держал сцепленные в замок руки на столе, изредка щёлкая суставами. — Будь мертвецов хоть немногим больше, чем сегодня утром, и оставшимся из нас пришлось бы заколачивать окна и шить саваны из простыней.
Ричи поморщился, очевидно, представив эту картину, но потом решил для себя, что негоже ему забивать голову всякой нервирующей хернёй, и достал последнюю сигарету из найденной в процессе мародёрства пачки. Зашипела турбовка, взметнулся сизый клуб сигаретного дыма в воздух. Взглянув на закрывшего глаза Ричи, Беверли привычным движением вытащила сигарету из своей пачки и щёлкнула зажигалкой. Ещё полгода назад Стэн бы посмеялся с таких рефлексов курильщиков: увидел у кого-то в руках сигарету — закури. Сейчас Стэн с каждым новым днём всё больше удивлялся, почему не начал курить сам. С каждой подобной мыслью перед глазами вставал расплывчатый профиль отца, а в ушах звучал словно сквозь толщу воды голос, повторяющий, что курение — удел слабых людей. Стэн считал себя слабым, но против слов отца не шёл. Может, это и было проявление слабости.
— Из Элликотт-Сити до Детройта мы будем добираться не меньше двух недель, — подал голос Майк. — Нужно обзавестись машиной-двумя.
Тогда-то Эдди и припомнил гигантскую парковку напротив аптеки. Было решено отправить за машинами Билла и Стэна, хотя второй и пытался признаться в полном отсутствии прав и знаний о вождении машины, что в принципе удивительно для американского общества, где права имеет каждый второй.
— В Мичигане зимой холодно, — сказал вдруг Эдди. — Нужно будет осмотреть ближайшие дома, вдруг найдётся тёплая одежда для Джорджи.
Ричи тут же вызвался пойти с ним, нахально улыбнувшись и вызывающе проведя кончиком языка по верхним зубам. Эдди закатил глаза.
— Сестре своей, блять, такое показывай, — прошипел, похоже, привычный к таким выкрутасам Эдди.
— Сестричка моя — это так, дела семейные, а вот твои стильные красные шортики мне каждую ночь снятся, Эдс!
Под остроумную перепалку голоса Эдди и Ричи совсем затихли за захлопнувшейся входной дверью. Билл махнул головой Стэну, и они оба вывалились из дома и двинулись в сторону автостоянки.
Какое-то время парни шли молча, изредка пиная под коленями подобравшихся слишком близко мертвецов и проделывая в их головах лишние дырки. Стэн краем сознания подметил, что Билл быстро учится.
— Всё ещё собираешься в Кливленд, значит? — произнёс, наконец, Билл спустя долгую неловкую тишину. Стэн хрустнул пальцами и неопределённо пожал плечами.
— Уже и не знаю, — сказал он. — Если от Кливленда до Детройта — меньше суток пути на машине, то, возможно, там друзья семьи и осели… если живы, конечно.
— Как-то это всё пессимистично, — мрачно заметил Билл, перешагивая гнилой раздавленный автомобилем труп. В нос забился запах тухлой требухи, а в горле встал ком. Стэн слегка сморщил нос.
Солнце ещё не достигло своего зенита, когда Стэн с Биллом толкнули заржавевшие металлические ворота парковки. Мертвецов на парковке было не так много — те, кто собирались уехать из города, когда всё только началось, успели это сделать. Вместо типичной для таких парковок заполненности парней ожидали редкие автомобили либо со снятыми колёсами, либо с откинутыми капотами и сорванными крышками бензобака.
В животе Билла забурчало.
— Скучаю по МакАвто, — пробубнил Билл, хлопнув рукой по впалому животу. Стэн глубокомысленно кивнул. — Семечки хочешь?
Билл со Стэном привалились спиной к покорёженной легковушке со снятыми колёсами и вырванным аккумулятором, в сложенные лодочкой руки посыпались семечки из небольшой пачки.
— В последний раз ел семечки перед защитой диплома, — с ностальгическим блеском в глазах проговорил Стэн. — Помогало не заснуть.
Билл хмыкнул.
— Меня чудаком называли из-за этого, — сказал он. — На кого учился?
Стэн заметил, что Билл не спросил «где?»
— Бухгалтер, но после выпуска работал в кофейне, — отмахнулся Стэн, щёлкнув кожурой семечки. — Евреи хороши в математике, знаешь. Ты?
Билл невесело усмехнулся.
— Писатель, — сказал он.
Стэн заинтересованно нагнулся ближе.
— Серьёзно? — спросил он.
Билл кивнул.
— Отчислился на последнем курсе. Я просто… заебался? Да, можно сказать и так.
— Поделишься?
Билл пожал плечами, луцкая семечки, горсточка в ладони которых заметно уменьшилась с начала разговора.
— Мы с преподами не сошлись во мнениях, — сказал Билл, смотря куда-то вдаль. — Поэтому я громко ушёл, опубликовал рассказ в журнале, а потом и две книги. Начал писать третью, и тут началось… всё это.
Стэн разжал кулак левой руки, и оставшиеся семечки посыпались на грязный асфальт. Почему-то под ложечкой засосало, появилось ощущение, что Стэну нужно — нет, просто необходимо, — узнать больше о писательском прошлом Билла. Перед глазами, снова в старые добрые времена, пронеслись газетные вырезки из The New York Times с рецензиями на книжные новинки, кончики пальцев закололо от позабытого удовлетворения от сборки гигантского пазла на две тысячи деталей с птицами, а глаза вспыхнули фантомной болью от частой работы за компьютером. Густо очерченная чёрной гелевой ручкой, словно в старых комиксах, перспектива вновь окунуться в события более чем трёхмесячной давности оказалась выжжена на внутренней стороне век. Даже кисти рук заныли не от постоянного размахивания ножом, а словно Стэн долгое время держал в руках объёмную книгу на тысячу страниц.
Стэн неосознанно пододвинулся ближе к Биллу, так, что внешняя сторона правого кроссовка уткнулась в ребристую подошву ботинок Билла, да так и осталась там.
— Как называлась твоя последняя книга? — спросил Стэн. — Я стараюсь… старался следить за новинками.
Билл вдруг улыбнулся и отряхнул ладони от шелухи.
— Ты не похож на человека, который любит книги в жанре хоррор, — сказал он, а затем глянул краем глаза на всё так же заинтересованного Стэна. — «Чёрная стремнина».
Стэну показалось, что он ослышался.
— Уильям Денбро — это ты?
Билл улыбнулся и кивнул — скромно, так, как ведут себя мало-мальски известные писатели, те, чья слава тихая и аккуратная.
— Читал, значит? — спросил он.
— Не успел дочитать до конца, — признался Стэн и сглотнул, тем самым поставив паузу в разговоре. Осознание того, с кем он сидит, накрыло его бетонной плитой и прижало к земле. — Расскажешь концовку?
Билл неохотно поёрзал на месте.
— Её так просто не расскажешь, — признался он, будто совершил какое-то преступление. Брови его были сведены к переносице, а взгляд серых глаз с незнакомым блеском остановился на обвалившейся вывеске аптеки на другой стороне дороги. — Можем заскочить в книжный, поищем? Тем более, мне всё равно нужно будет откопать несколько комиксов для Джорджи.
Билл, оттолкнувшись от земли, поднялся на ноги и протянул раскрытую ладонь. Стэн, слабо улыбнувшись, принял помощь.
========== 8. Стэн учится водить ==========
Стэн задыхался. Его голова разрывалась на миллиард мельчайших частиц, лёгкие свернулись в два тугих узла, а в глотку будто запихнули скомканный полиэтилен. На языке отпечаталась жгучая горечь. Когда к горлу подступила тошнота, Стэн на скорую руку впихнул конец длинного шланга в тёмно-зелёную канистру на сорок литров с небольшой дыркой под самой ручкой сверху и метнулся в сторону. Рвота окропила разбитый пыльный асфальт. До края слуха донёсся звон колокольчиков и хлопок двери магазина на заправке, и Стэн до белых точек зажмурился, не желая показывать другому человеку всё никак не привычную, но облепившую всеми чёрными щупальцами его худощавое тело грязь. Стэн зажмурился, будто бы таким образом он станет незаметным. Показывать малознакомому человеку свою слабость — поступок, не достойный взрослого человека. Так говорил Стэну его отец — человек уважаемый и известный небольшому, но насквозь пронзённому сплетнями еврейскому обществу в огромном Балтиморе.