Игрушка подводного Принца. Часть 2 (СИ)

Зло сжав зубы, уже не контролируя дыхание и плохо владея заледеневшим телом. Плыла упрямо и целенаправленно, и плевать, что каждый гребок давался с болью и из последних сил.
Я не собиралась сдаваться!
Я выжила на острове.
У меня появился шанс вернуться к отцу!
Я не позволю панике меня накрыть с головой! Я для этого слишком люблю жизнь! Я для этого слишком злая и упрямая!
Как последние метры гребла, уже смутно помнила, но точно на остатках силы воли. А когда услышала чей-то крик:
— Человек в воде!!!
А секундами погодя меня подхватили крепкие руки, я позволила темноте меня утянуть. Ненадолго. Когда открыла глаза в следующий раз, уже была на песке, на пляже… Рядом суетилось немного народу. Надо мной склонился парень. Что-то говорил, спрашивал, но у меня не было сил ответить и даже расслышать.
Спасена!
Лишь это мысль отчаянно билась в голове.
Я жива!
И опять меня накрыл мрак.
В себя пришла уже в больнице…
Глава 2
Глава 2
Мирэя
Возвращаться в мир городских звуков и запахов было тяжко и непривычно. Я отвыкла и поэтому чуть нервничала, дёргалась и озиралась, несмотря на отдельную палату в больнице. Врачи, сестры — суета и миллионы вопросов…
Но папа всячески старался меня поддерживать и оберегать от лишних стрессов. А вот папарацци были везде, если только не в туалете и душе. Даже умудрялись медперсоналом переодеться, чтобы попытаться кадр сделать. Но охрана знала своё дело, и поэтому с очередным хитрым маневром одного из… отец пригрозил, что если не угомонятся, мы будем судиться!
Мне это показалось бессмысленным, и я попросила его не волноваться зря и по возможности быть рядом.
И папа был… Отложил все дела и почти весь день проводил со мной.
Меня обследовали: в итоге подтвердили, что кроме стресса, истощения и обезвоживания ничего не пострадало.
Лишний жир ушёл, волосы и кожа от долго пребывания на свежем воздухе и солнце выгорели…
— Маленькая моя, как же ты себя растеряла, — выдыхал тяжко отец, оглаживая меня по голове и смотря с такой нежностью и любовью, что и я начинала всхлипывать.
— Зато жива, — единственное, что находила в оправдание.
— Да, и я безмерно рад, ведь ты — самое важное, что у меня есть. Я чуть с ума не сошёл, когда ты пропала, — тихо бормотал. — Искал: лодки нанимал, вертолёты, частные спасательные команды. Они обследовали ближайшие острова, но, увы… С каждым днём шанс тебя найти становился всё меньше, но я молился, чего не делал со смерти своих родителей.
— Значит, молитвы работают, — подытожила мысль, выдавив улыбку. Так не хотелось опять драматизировать момент. Я вернулась! Я рядом. Не хочу больше слёз…
— Где она? — раздался строгий, высокомерный тон в коридоре. Мы с отцом замерли, прислушиваясь к звонкому чоканью каблуков и оправдывающемуся бормотанию медперсонала. И секундами погодя дверь в палату распахнулась.
— Мира!?. — мама не то уточняла, не то поражалась, что я это я. — Здравствуй, СтанислАв, — скучающе бегло глянула на папу, воспитанно шагнувшего с ней поздороваться. — Почему ты мне сразу не позвонил? — мазано поцеловала его. — И вид у тебя, — поморщилась. — Хоть бы пиджак надел, а то рубашка мятая. Если попадёшь на фото, грязи не обобраться. — Её любимая манера наехать и раздать рекомендаций, вместо «поблагодарить» и сделать вид, что мы нормальная семья.
— Я позвонил сразу, — пробормотал отец, руки в карманы брюк спрятав и сразу как-то поникнув. Он вроде уже смирился, что когда любимая, перестала быть простой и улыбчивой — бизнесмен, модель… вечно готовая к кадру и НИКОГДА не готовая быть женой и матерью в том понимании, котором он её представлял женившись.
— Ты нас напугала, — обогнула отца мать и изящно присела ко мне на койку. Я бы подумала, что она волновалась обо мне, если бы… не равнодушие в глазах.
— Прости, — обронила я, и правда не зная, как вести себя рядом с этой женщиной. Она всегда меня подавляла, её присутствие угнетало. А я не любила себя ощущать никчёмной, страшной, лишней…
 
— Ты похудела, — одобряюще улыбнулась мать. Взглядом заинтересованно скользила по лицу, фигуре. — Мне кажется, сейчас ты вполне годна для съёмок. Ну, может, ещё немного скинуть. А цвет волос шикарный и кожа… разве что, более гладким цвет сделать, — уже примеряла меня для камеры. Это бы обидело, если бы… до сего момента никогда не случалось. Но нет, мать такой была всегда и даже моё исчезновение и появление ничего не изменили.
— Думаю, договорюсь с несколькими фотографами. Сделаем пару шикарное портфолио…
— Нет, мам, — даже не знала, что могу вот так грубо и зло оборвать родительницу. — Никаких камер! Никаких съёмок! Я не модель! Я не вещь! И знаешь что… — увернулась от её руки, ещё мои волосы изучающей, одеяло сбросила и отстранилась как можно дальше. Я ведь не калека — валяться. Хоть и рекомендовали постельный режим и питание, но я готова бежать, сломя голову, лишь бы быть подальше от этой родной чужой тётки! — Зря ты приехала. Мне очень жаль, что оторвала тебя от работы. Но мы с отцом в норме. Так ведь? — покосилась на папу, ища поддержки.
— Рэя, — папа, как обычно, не желал ссоры. Вот только я… другой стала. Мне не нужна мать. Больше… Ни одобрения её, ни любви.
— Тебе лучше ко мне не приходить, мам. Всё отлично. Я в норме! Скоро вернусь к учёбе. По мелочам дёргать не буду, позвоню, когда… — первое на ум пришло, замуж выйду, но так быстро видеться с родительницей не хотелось, даже если я не выйду замуж вообще. — Когда-нибудь, — заключила с кивком. — А теперь прости, — махнула на дверь. — Я утомилась, скоро процедуры, я спать буду и жирок наращивать. Не поверишь, мне его очень не хватает, ведь с ним… Я НЕ ПОХОЖА НА ТЕБЯ!
Мать пилила меня тяжёлым взглядом. О да, серые глаза сверкали молнии гнева и раздражения. И чтобы более не рассыпаться оскорблениями, я решила сама уйти:
— Что ж, — скрипнула зубами, — пойду-ка в уборную. Мне даже там милее, чем с тобой в одной палате, — демонстративно хлопнула дверью и щёлкнула замком, отрезая себя от родителей.
Психанула?
Да…
Может и зря. Но мне надоело смотреть, как она, появляясь в наших жизнях, делает вид, что имеет право на оскорбление отца и поучению меня. Она его потеряла, когда на первое место в своей жизни поставила карьеру, любовников и моду.
Никто не против — её выбор!
Просто не надо лезть к другим со своими законами и правилами. Мы сами разберёмся…
Несколько минут мать и отец о чём-то спорили, пока в мою дверь тихо не поскреблись:
— Ты можешь меня продолжать ненавидеть, — мама, — но я желаю тебе всего самого лучшего. Я… — замялась, словно подбирала слова, — люблю тебя… несмотря ни на что. — В своей манере ляпнула, не понимая, что запинаться, признаваясь в чувствах — мерзко и лживо, тем более говорить в подобном тоне, будто я во всём виновата! Глупая и недалёкая дочь, а она бедная, непонятая мамочка, но готова на жертвы ради меня.
Я промолчала — мне нечего было ещё добавить к уже сказанному.
— Ну как знаешь, — выдохнула мать. — Это твоё воспитание, — укором и явно отцу, и вскоре дверь в палату хлопнула, а ко мне не постучал папа:
— Мирэя, ты как? — он уже заранее извинялся за инцидент, мать и за всё, и плевать, что ни в чём не виноват.
Уперившись руками в мойку, бездумно смотрела на себя в зеркало на стене.
— Нормально, — утёрла с лица слёзы, которые не сразу заметила. Выступили против воли… — Она ушла? — шмыгнула носом.
 
— Да, — чуть помедлил отец, и я открыла дверь.
— Я тебя люблю, — мягко обронил, подпирая стену плечом. — Но она твоя мать. Плохая, хорошая, она твоя…
— Не понимаю, как ты мог выбрать её, — в сердцах шикнула, возвращаясь в палату. — Дело не в хорошести, пап, а в человечности. Неужели ты мог жениться на существе, не понимающем, что есть что-то более важное в жизни, нежели камеры, софиты и признание фанатов?