Эпоха дополненной реальности
Высокая рентабельность, безусловно, на руку акционерам, однако с точки зрения создания рабочих мест ситуация не столь радужная. Так, компания Kodak в период наивысшего расцвета нанимала 140 000 сотрудников, тогда как Instagram, своего рода Kodak версии 2000-х, в 2012 году (на момент приобретения компанией Facebook за сумму порядка 715 млн долларов США) имел в штате всего 13 сотрудников. Напрашивается вывод, что технологии отрицательно сказываются на занятости и провоцируют безработицу.
Таблица 1.2. Сравнение финансовых показателей крупнейших секторов экономики США (2013)
Источник: официальные годовые финансовые отчеты компаний
Apple создает достаточно много рабочих мест в своих магазинах, а на заводах Foxconn, где, по последним данным, трудятся 1,23 млн человек, большинство работников заняты производством комплектующих для продукции Apple и сборкой устройств с логотипом этой же компании. Однако, учитывая колоссальный оборот Apple Inc., компания обеспечивает работой не так уж много людей. Значит ли это, что, вытесняя традиционный бизнес, технологии неизбежно ведут к сокращению числа рабочих мест? На самом деле результаты исследований свидетельствуют об обратном.
Влияние интернета на темпы роста мировой экономики неуклонно растет. За последние пять лет вклад Всемирной сети в рост ВВП развитых стран, охваченных исследованием MGI, составил 21 %, что свидетельствует о резком ускорении темпов развития отрасли. Для сравнения: в предшествующие 15 лет этот показатель не превышал 10 %. Большая часть добавленной стоимости, создаваемой интернетом, приходится на отрасли за пределами технологического сектора; при этом около 75 % достается компаниям в традиционных сегментах экономики. Интернет также способствует созданию рабочих мест. Исследование 4800 малых и средних предприятий показало, что на каждое сокращенное в результате технологических преобразований рабочее место приходится 2,6 новых.
Хорошие новости, не так ли? Интернет генерирует в 2,6 раза больше рабочих мест, чем сокращает. И это еще не учитывая рабочие места, создаваемые на волне IPO, что в недавнем прошлом имело место в компаниях Facebook, Google и Apple.
Неоднократно предпринимались попытки количественно оценить вклад интернет-индустрии в мировую экономику. Если ограничиться оценкой оборота электронной торговли, то вклад онлайн-магазинов в годовой ВВП развитых стран составляет 4–9 % [76]. Однако этот подход не учитывает такие аспекты, как использование социальных сетей, мобильных приложений, просмотр видеороликов на YouTube и другие виды активности, которые хотя формально не являются показателями экономической деятельности, тем не менее оказывают колоссальное влияние на современную коммерцию и занятость.
Одна из проблем занятости в цифровую эпоху – неизбежная концентрация рабочих мест вокруг головного офиса технологической компании. К примеру, из 128 000 сотрудников Microsoft более 40 000 работают в Сиэтле, где находится штаб-квартира корпорации. По данным исследования, проведенного профессиональной сетью LinkedIn, более 90 % сотрудников Amazon проживают в шести странах – США, Великобритании, Индии, Ирландии, Китае и Канаде, при том что компания осуществляет деятельность в 66 странах [77].
Цифровая эпоха стала катализатором беспрецедентного информационно-технологического бума, сопровождающегося массовым созданием рабочих мест и повышением благосостояния населения. Однако, как подчеркивалось выше, распределение рабочих мест и доходов в цифровую эпоху крайне неравномерно и с географической точки зрения, и с демографической (что зачастую также обусловлено местом жительства). И этим цифровой бум разительно отличается от всех предыдущих, в частности от промышленного бума начала XX века в США, благодаря которому в стране сформировался средний класс.
Интернет и широкая автоматизация технологических процессов усугубили проблемы в сфере занятости. Еще пять лет назад Эрик Бриньольфссон [78], профессор школы менеджмента MIT Sloan, и его соратник Эндрю Макафи [79] пришли к выводу о том, что именно развитие компьютерных технологий – начиная с усовершенствованных средств роботизации производства и заканчивая сервисами автоматизированного перевода – является главной причиной замедленных темпов роста занятости в последние 10–15 лет [80].
Рисунок 1.10. Динамика роста производительности труда в сопоставлении с показателями занятости и средних семейных доходов (источник: HBR)
Проанализировав данные о рынках труда за последние 70 лет, Бриньольфссон и Макафи установили, что стабильный рост производительности в последние годы перестал сопровождаться увеличением количества рабочих мест. Начиная с 1940-х годов рост занятости точно повторял динамику производительности труда, и так продолжалось вплоть до 2000-х годов. С наступлением эры интернета производительность и ВВП продолжают расти, тогда как доходы среднего класса и показатели занятости заметно отстают по темпам роста. Особенно четко этот дисбаланс прослеживается в последние годы, ознаменовавшиеся бурным развитием вычислительных технологий и интернета.
В то время как число рабочих мест в сельском хозяйстве и промышленности сократилось, в лидеры вышла сфера услуг, на долю которой в данный момент приходится 80 % ВВП США. Проблема заключается в том, что впервые за 200 лет сфере услуг угрожает серьезная опасность, и опасность эта исходит от информационных технологий. Если в обозримом будущем не будут созданы принципиально новые отрасли, предназначенные для удовлетворения спроса на пока что несуществующие услуги, нас ждут большие проблемы с обеспечением населения новыми рабочими местами.
Какие же изменения в структуре занятости и распределения доходов могут произойти в ближайшие 20–30 лет, когда человечество вступит в новую эру своего развития?
Глава 2
Эпоха дополненной реальности
Любая достаточно развитая технология неотличима от магии.
От 2030 года нас отделяет меньше времени, чем от рубежа тысячелетий (2000). Технологии, над которыми мы работаем сегодня, в том числе искусственный интеллект, редактирование генома, наномасштабное производство, беспилотный транспорт, робототехника, портативные и встраиваемые цифровые устройства, будут определять следующую эру человеческой цивилизации. Учитывая огромное влияние, которое встраиваемые и персональные технологии оказывают на повседневную жизнь и поведение людей, предлагаю называть этот период эпохой HOMO AUGMENTUS, или эпохой дополненной реальности. На этот раз изменения явным образом сосредоточены вокруг индивида. Речь идет не только о трансформации того или иного сектора экономики или о создании новых технологий. Грядущие перемены затронут прежде всего частную жизнь, сделав ее совсем непохожей на жизнь предыдущих поколений.
Суть этих перемен – в принципиально новых способах взаимосвязи и взаимодействия, которые будут управлять миром. Описать новую эру как «вторую механическую» означало бы свести ее понимание к сугубо экономическим аспектам. Конечно, автоматизация за счет использования робототехники и искусственного интеллекта наверняка повлечет за собой и экономические последствия, в том числе в области производительности труда и занятости, но это лишь часть картины.
