Ежонок (СИ)

***
Павел не мог спокойно спать, он разрывался между принятием сына и моральными устоями. Он вспоминал то время, когда Женю чуть не изнасиловал его преподаватель и не понимал, как ему было не неприятно иметь дело с кем-то похожим. Конечно, он не знал подробностей, но все равно не мог до конца понять. Два дня мужчина маялся в догадках и в воскресенье днем перед ночной сменой Павел решил завести разговор с сыном. Женька был с утра дома и, скорее всего, никуда не собирался. Юноша после обеда принялся готовить ужин, поэтому мужчина зашел на кухню, присел за стол и начал:
— Слушай, а каким образом этот Виктор Сергеевич помог тебе на работу устроиться? И откуда ты его знаешь?
Женя на секунду остановился нарезать мясо, судорожно выдыхая воздух. Старший Устюхин видел, как напряглись плечи сына, но никак не реагировал.
— В мае я был на фото-выставке, ну и у нас завязался разговор про фотографов и вообще фотографию… — юноша говорил довольно уверенно, и Павел понял, что это правда. — Он спросил у меня, работаю ли я в студии, я ответил, что нет, но хотел бы. Виктор Сергеевич дал мне свой номер, сказал, что я могу позвонить в любой момент, и он мне поможет. Я позвонил, когда закончил учебу, скинул ему свои фотографии, а потом он через какого-то знакомого устроил меня в эту студию. Вот так вот.
— А почему ты решил отблагодарить его именно у нас? — недоверчиво поинтересовался Павел.
— Потому что у меня нет таких денег, чтоб водить кого-то по кафешкам, — спокойно ответил Женя, а мужчина принял это как адекватный аргумент. Но, на самом деле, все было немного иначе, нежели как рассказывал Женька.
Павел замолчал на время и включил телевизор. Сразу включился канал, по которому шли местные новости. Говорили что-то про проект новых застроек в городе, сказали, что все получается благодаря какому-то чиновнику из государственной думы. А когда произнесли его имя и кадр сменился крупным планом этого самого депутата, Женя провел ножом по пальцу и громко ойкнул, кидая нож на пол. Юноша сразу подбежал к крану и открыл сильный напор холодной воды. Павел же ошеломленно смотрел в экран телевизора, слушая речь того самого Виктора Сергеевича, что был у него квартире и целовал его сына в подъезде несколько дней назад.
— Евгений, ты от меня что-то скрываешь? — нахмурился мужчина. Женя закрыл воду и повернулся лицом к отцу, опуская взгляд в пол. — Тебе помог устроиться на работу депутат?
— Ну… да. Я сам, когда узнал, испугался… Но он мне помог и все в порядке.
— А в знак благодарности ты решил накормить его своим языком? — язвительно спросил Павел, а Женька удивленно уставился на отца.
Юноша поджал губы, опустил глаза, сердце пропустило удар и забилось с удвоенной силой, испарина тут же появилась на лбу. Он прикусил язык, чтоб не сболтнуть лишнего, потому что чувства смешались. Женя чувствовал страх, стыд и злость одновременно. Миллионы вопросов метались у него в голове, в унисон сердцебиению.
— Не молчи, сын, — настойчиво попросил мужчина. — Вы вместе? Не ври мне, Женя, я все равно рано или поздно узнаю правду.
Павел никогда не разговаривал с сыном таким тоном, даже когда он шкодил или получал двойки. В мужчине бушевала буря злости, сомнения и, тем не менее, любви к ребенку. Женька тяжело дышал и как будто дрожал, старшему Устюхину стало не по себе от вида сына. Юноша даже побелел.
— Женя, я… — мужчина не успел договорить, младший Устюхин вылетел из кухни и забежал в свою комнату, громко хлопая дверью.
Павел хотел сказать, что поможет разобраться сыну со всеми его проблемами, что он может ему доверять, что не стоит утаивать ничего от собственного родителя, но Женька струсил, испугался и решил, что легче будет спрятаться, оттянуть разговор. И мужчина его понял. Он дал ему время.
Старший Устюхин переключил канал и сделал погромче, вздохнул и принялся доделывать ужин.
Забежав в комнату, Женя упал коленями на пол и, быстро вдыхая воздух носом, зажмурился и заплакал. Тихо, с всхлипами, чтоб было больнее. Он не знал, что на него нашло, но стало так безумно обидно и мерзко. Та колкая фраза сильно задела его, а тон отца будто давал ему пощечины. Юноша и без того знал, что все это неправильно, но без Виктора Женька жизни своей больше не представлял. Вытерев слезы тыльной стороной ладони, Устюхин собрался с духом и поднялся на ноги. Он нашел свой телефон на кровати и написал сообщение Вите, прося забрать его прямо сейчас. Выглянув из спальни, юноша заметил, что отец был занят делом, и телевизор кричал на всю квартиру. Женя взял свой рюкзак, тихо закрыл дверь комнаты, так же бесшумно обулся и закрыл дверь квартиры, а затем, спустившись, вышел на улицу.
 
Его лицо обдал прохладный ветер, на небе собирались тучи. Словно отражение его внутреннего состояния. Вздохнув, Женька поплелся в соседний двор. Марецкий должен приехать через минут двадцать.
Виктор был удивлен неожиданному сообщению от Жени. Мужчина спокойно работал у себя в квартире, когда получил сообщение. Юноша просил забрать его из дома, Витя без вопросов все бросил и прыгнул в машину. У него появилось плохое предчувствие, как только он открыл глаза сегодня утром. Марецкий превышал скорость повсюду и не стоял на светофорах, потому что чувствовал, что его любимому плохо. Он не знал, что случилось, но и надеялся, что ничего серьезного не произошло.
Когда Женька увидел заезжающий во двор черный Порш Виктора, он чуть не бросился под его колеса. Юноша запрыгнул в салон, чувственно присосался к губам мужчины, впившись пальцами в его плечо, и через секунду отстранился. Он откинулся на спинку кресла и с присущей ему преданностью вгляделся в карие глаза бизнесмена.
— Я… я хочу сказать, что несмотря ни на что я тебя не оставлю, — серьезно и твердо произнес Женька и пристегнул ремень безопасности. — Поехали.
— Ежонок, что случилось?
— Сегодня меня… заставили понять, что ты стал для меня очень… важен. Я уже знаю, что ты – мой единственный и не хочу, чтоб нас когда-нибудь что-то или кто-то разлучил… — бегая глазами то по салону автомобиля, то по силуэту Виктора, проговорил Женька, пока Марецкий напряженно вел машину и внимательно смотрел на дорогу.
Он анализировал слова юноши у себя в голове, повисло обостренное безмолвие, и Женя заерзал на кресле, нервничая. Он, безусловно, знал, что Витя тоже к нему что-то чувствовал, но также понимал его неуверенность после той боли. Но Женьке хотелось любить и быть любимым.
— Ежонок, хоть у нас и происходит все слишком быстро, я ни о чем не жалею. Ты мне тоже далеко не безразличен и уже не чужой. И я не хочу, чтоб у нас были тайны друг от друга. Душа моя, скажи, что произошло? — нежным голосом взмолился бизнесмен и горячей ладонью накрыл коленку юноши. Устюхин, набравшись смелости, выпалил:
— Папа видел, как мы целуемся.
Виктор слегка расширенными глазами смотрел на дорогу и резко заревел двигателем, обгоняя фалангу впереди идущих автомобилей. Женька впился спиной в спинку кресла из-за большой скорости и начал беспокойно кусать губы. Витя явно не ожидал такого подвоха. Не зря у него на душе кошки скребли весь день.
— Вы повздорили? Что он говорил?
— Он был недоволен. Я никогда не слышал, чтоб он разговаривал с кем-то таким тоном. Я не хотел выяснять отношения и просто сбежал.
— Ежонок, он ведь за тебя переживает. Может, вернемся пока не поздно? Поговорим с ним вместе, все объясним.
— Нет, я… я еще не готов. Мало того, что мы так легко спалились, так еще сегодня в новостях тебя показывали… Отец просто озверел.
 
— Черт, я совсем забыл. Надо было тебя предупредить. Прости, ежонок.
— Это я виноват, а не ты! Я пригласил тебя к себе, хотя мы могли бы и куда-то еще сходить…
— Все уже в порядке, Женька, не тушуйся. Поговорим мы с твоим папой, подружимся, и все у нас с тобой будет хорошо. Ты мне веришь? — с этими словами мужчина свернул на длинную дорожку, ведущую в элитный двор. Они остановились возле шлагбаума с маленькой будкой и рабочий, увидев знакомую машину, тут же поднял вверх препятствие.