Записки о капитане Виноградове (сборник)
– Беляев Александр Борисович. Региональное управление по борьбе с организованной преступностью… А это мой коллега из госбезопасности.
Его спутник, смуглый мужчина с тяжелым подбородком и явственной лысиной, также продемонстрировал запечатанные в потертую кожу «корки» – хозяин заметил, что его удостоверение «по-комитетски» пристегнуто к карману цепочкой.
– Александр Ибрагимович.
– Очень приятно, – отмахнулся от предъявленных документов Крамской. – Мне звонили… Чем обязан?
– Видите ли, Эдуард Михайлович… – начал Беляев, погружаясь в бежевое кресло, обшитое кожей. – Мы, к сожалению, редко появляемся, чтобы сообщить кому-нибудь нечто радостное…
Ожил пульт на столе:
– Все готово.
– Хорошо. Несите.
На пороге возникла одетая в строгое темное платье женщина лет пятидесяти с великолепной фигурой и умным запоминающимся лицом. Ловко сервировав столик, она вопросительно посмотрела на хозяина.
– Благодарю вас. Мы сами, – отпустил ее Эдуард Михайлович.
Когда дверь за секретаршей закрылась, он утвердительно кивнул в ответ на изумленный взгляд Беляева:
– Да. Это она.
– Однако! – повернулся сыщик к своему спутнику. Тот, судя по всему, тоже узнал Марию Мягкову – звезду экрана, заслуженную артистку страны, прекрасную Ассоль семидесятых и роковую героиню русской классики в сериалах эпохи ранней перестройки…
– Недавно пришлось дать отпуск на неделю – приглашение пришло на кинофестиваль в Венецию… Ну и оплатил, конечно! – барски похвастался хозяин.
– Сколько же ей сейчас? Подождите-ка…
– О-о! Женщины не стареют – они увядают, как говорит мой парикмахер…
– Интере-есно! – протянул Беляев, предвкушая вечерний рассказ жене. – Как же…
– Все просто. Перефразируя известную мудрость – слава приходит и уходит, а кушать хочется всегда! Я плачу ей в тридцать раз больше, чем сможет любая киностудия. Да и работа не пыльная… Ей хорошо – и мне лестно, не так ли?
– Александр Борисыч! Давайте к делу… – на мгновение Крамскому показалось, что в голосе «комитетчика» прозвучал отголосок профессионально скрываемой неприязни.
– Да-да! К делу…
Беляев дожевал бутерброд, запил его и отставил опустевшую кофейную чашку.
– Эдуард Михайлович! Полагаю, вы не удивитесь, услышав от меня, что у вас есть враги?
– Правильно полагаете.
– И что в связи с решением вопроса о Южной губе их меньше не стало?
– Я не склонен драматизировать ситуацию…
– Хочется надеяться. Однако поверьте, мы не стали бы без крайней необходимости беспокоить вас – человека, не последнего в российском бизнесе, известного и, следовательно, в высшей степени занятого.
Беляев говорил безукоризненно вежливо, но твердо, как человек, хорошо знающий, что и зачем он делает.
Крамской кивнул:
– Слушаю вас.
– Скажите, договор о бессрочной аренде земли на побережье Южной губы был заключен вами с областной администрацией?
– Да. В июле позапрошлого года… Обе стороны действовали в пределах своей компетенции, это подтвердил суд…
– А арбитраж?
– Видите ли… Собственно, если вас опять прислали по этому поводу… – лицо Эдуарда Михайловича приобрело откровенно брезгливое выражение.
– О, не беспокойтесь! Мы не по этому департаменту. Дело в другом… Вы собирались создать что-то вроде «Дисней-ленда» прямо тут, под боком…
– Почему «собирался»? Собираюсь! И уже делаю. И буду делать! – Крамской не мог разговаривать на эту тему спокойно – речь шла о реализации его мечты, затеи не только престижной и прибыльной. – Вот у вас есть дети?
– Да. Сын.
– Это же не для меня, не для вас – для него! Поймите, что…
– Мы отвлеклись, – негромко перебил Крамского молчавший до того третий участник встречи Александр Ибрагимович.
– Хорошо… – кивнул Беляев. – Но в октябре прошлого года принимается правительственное решение о строительстве нового порта, призванного компенсировать потерю гаваней «ближнего зарубежья». И место определяется – Южная губа. Так?
– Так, – неохотно согласился хозяин. – Но по существующему законодательству…
– Да, я читал. Вы обратились в суд, потом были арбитражи, протесты, какие-то иски, кассации. Черт ногу сломит – я не вдавался в подробности, но при существующем бардаке в законодательстве и судах… Короче, как я понял, пока вы сами не откажетесь от права на аренду, там порт никто строить не будет, верно?
– Ну уж, вы прямо совсем меня собакой на сене изобразили! – развел руками Крамской. – Право собственности субъектов Федерации…
– Умоляю! Не надо! У меня от своих проблем голова пухнет…
– Хм. Тогда мне не совсем ясно…
– Эдуард Михайлович! Если я не ошибаюсь, сооружение порта поручено концерну «Росморинженерия»? Ему выделены правительственные кредиты – валютные, рублевые? Налоговые льготы, таможенные? «Под порт» – так?
– Совершенно верно.
– И из-за вашего, так сказать… упорства все это «повисло»?
– Давайте все-таки к делу, – в голосе Крамского не было уже и следа прежней расслабленной доверительности.
– А я, собственно, к делу уже и перешел, – не реагируя на явную неприязнь собеседника, продолжил Беляев. – Вы, конечно, знаете, кто контролирует «Росморинженерию»?
– А вы?
– Мы знаем. Концерн контролируется так называемой центральной преступной группировкой, более того, их «папа» – Демидов, по кличке Сникерс, стал вице-президентом и членом правления. Что?
– Нет, ничего. Кто бы мог подумать!
– Бросьте. Все это красочно описано в «Ведомостях» – помните статью Чухмана?
– Не припоминаю.
– Что вы! Он же от вашего заместителя получил все материалы: фотографии, ксерокопии документов… Убойная получилась статья! Жаль только Чухмана – до сих пор, бедняга, в больнице. Наверное, на всю оставшуюся жизнь инвалидом будет…
Крамской отстраненно улыбнулся, припоминая:
– Вы неплохо информированы. Надеюсь, бандиты будут пойманы?
– Разумеется!
– Итак? Если вы пришли, чтобы предупредить меня о необходимости соблюдения мер предосторожности…
– Эдуард Михайлович! Ученого учить – только портить. Чего вам бояться? Охрана – лучше, чем у президента, своя служба безопасности… Родителей нет, жена с детьми где-то в Швейцарии третий месяц, вон даже ведомство Александра Ибрагимовича не смогло их местонахождение установить, куда уж демидовским ребятам!
– Захотят – доста-анут… – в глазах Крамского тоскливо полыхнул вековой страх собственника перед разбойничьей шайкой.
– Не дай Бог! Так ваг… Скажите, сколько раз с прошлой осени вас пытались убить?
– А что?
– По нашим данным, дважды. Первый раз «мерседес» взорвали – так? А потом на даче?
– Допустим, – было заметно, что Крамской, без того далекий от недооценки современных спецслужб, изрядно поражен.
– Несколько раз вам угрожали, пытались купить… По нашей линии «прессинговали»… Так?
– Допустим, – повторил бизнесмен.
– Шантажировать не пытались?
– Чем? Прошлое у меня чистое, родные, близкие – в безопасности. Все пороки – в пределах разумного… Убить, как вы заметили, не так уж просто…
– Да и смысла нет! – подхватил Беляев. – Насколько я знаю, отправив вас на тот свет, никто ничего не выиграет – наоборот, такие сложности с расторжением аренды возникнут! Это вы грамотно подстраховались.
– Знаете что! – почти вскрикнул Крамской. – Если бы органы поменьше совали нос в дела частных фирм, а занимались бы нашей мафией!..
– А мы именно ею и занимаемся, – голос Александра Ибрагимовича прозвучал достаточно веско. – Вы хотите себя надежно защитить? Раз и навсегда? И Сникерса убрать, и проект его дискредитировать – если и не навсегда, то надолго, по крайней мере до следующих выборов?
– Вы что – золотая рыбка? – хозяин почти успокоился. Приподняв крышку, он убедился, что кофейник пуст, – Ладно… Обедать будете?
Чекист, в сомнении пожав плечами, посмотрел на Беляева:
– Не знаю даже…
– А почему бы и нет? – его милицейский коллега был не таким чопорным. – Вам ведь обычно прямо сюда приносят, так? Давайте! Пять минут поживу миллионером!