Рай на краю океана
При этом большинство частных рудников не закрылось. Даже те рабочие, кто вчера помогал раскапывать завалы, вынуждены были спуститься в забой, если не хотели потерять свою скудную зарплату. Усталые и не выспавшиеся, они заступали на смену, и им оставалось только надеяться на то, что штейгер проявит понимание и подыщет им спокойную работу или не заставит спускаться под землю.
Впрочем, Мэтт и его коллеги не хотели делать этого. Если дать людям слишком продолжительный отдых, облик раненых и мертвых так крепко запомнится им, что они станут бояться работать в забое. Поэтому всегда были и будут люди, которые увольнялись после несчастного случая на руднике. Некоторые спускались каждый день под землю в страхе, хотя и не признавались в этом. Большинство таких людей работало в горнодобывающей промышленности давно и не в первом поколении. Еще их отцы и деды рубили уголь в шахтах Уэльса, Корнуолла и Йоркшира, а их сыновья впервые спускались под землю в тринадцать. Ничего иного все эти Пэдди, Рори и Джейми не могли себе даже представить.
Мэтт и его люди выкопали в этот день последних мертвецов. Тяжелая и неблагодарная работа, но жены и дети у шахты все еще ждали чуда.
Преподобный отец пытался помочь им и одновременно с этим урегулировать вопросы по поводу найденных на данный момент шестидесяти шести погибших. Он послал женщин из своего кружка к семьям, утратившим кормильцев, – а потом успокаивал их, когда они вернулись, пребывая в ужасе от состояния жилищных условий шахтерского квартала. Вся эта грязь, бедность, отчасти брошенные без присмотра дети поражали, – впрочем, причиной этого почтенные матроны Греймута считали не мизерную зарплату рабочих и жадность владельца рудника, а исключительно недостаток трудолюбия жен горняков.
– Абсолютно никакого чувства прекрасного! – возмущалась миссис Тэннер. – А ведь даже самую жалкую лачугу можно сделать уютной, если уложить кое-где подушки, сшить пару занавесок…
Преподобный отец молчал и благодарил Господа за мадам Кларисс, которая оказывала деятельную поддержку, приняв к себе обратно бывших проституток, а ныне вдов. Она заняла им деньги на похороны, пообещала тем, кто помоложе, место в пабе, а старшей, за подол которой цеплялось трое детей, место в кухне. Девушки мадам Кларисс помогали опознавать мертвых, у которых не было родственников. О похоронах почти половины жертв пришлось позаботиться общине. Кроме того, нужно было уладить их дела и известить о гибели мужчин родственников в Ирландии, Англии или Уэльсе. Все это было тяжело, горько и требовало больших временных затрат. Но более всего преподобный отец пришел в ужас от визита к Марвину Ламберту. Нравилось ему это или нет, но этот человек должен был взять на себя часть ответственности за случившееся. Женщинам и детям нужна поддержка. Но, без сомнений, Нелли Ламберт будет лишь бесконечно причитать из-за великого горя, приключившегося с ее семьей. При этом, судя по свидетельству доктора Лероя, жизнь молодого Ламберта была вне опасности. Преподобный отец специально съездил в город, чтобы спросить о состоянии парня.
– Конечно, всегда есть вероятность ухудшения состояния, – заявил ему доктор-пессимист. – Ему придется очень долго лежать, а это способствует возникновению воспаления легких. С другой стороны, он – сильный молодой человек, так что…
Преподобный отец не стал слушать дальнейшие пояснения, решив вместо этого успокоить Нелли Ламберт, заверив ее, что с учетом обстоятельств ее сын чувствует себя хорошо. Впрочем, до нее не дошел смысл увещеваний преподобного, да и Марвин Ламберт тоже не проявил понимания.
– Подождем результатов комиссии, – проворчал он. – До того момента я никому ничего не буду платить. Это было бы все равно, что признать свою вину. А позже можно будет подумать о благотворительном фонде…
Священник вздохнул и понадеялся, что сумеет собрать добровольные взносы хотя бы на самое необходимое. Матроны его церковной общины уже энергично планировали сбор средств, а также первые базары и пикники для благотворительных целей.
Вскоре прибыла комиссия по контролю рудников, вернее, на самом деле инспекторы приехали как раз в тот самый момент, когда Мэтт после двух дней практически безостановочной работы наконец собрался пойти домой и лечь в постель. Вместо этого ему пришлось водить их по руднику, а во рту еще маковой росинки не было. В заключительном отчете владельцу рудника было указано на недостаточное соблюдение мер безопасности. Грубых нарушений правил не было; тут Ламберта спасла новая вентиляционная шахта, на которую он с такой неохотой согласился после долгих уговоров Тима и которой он был обязан здоровьем своего сына. Поэтому на него наложили лишь небольшой денежный штраф, поскольку команды спасателей не были оснащены в достаточной степени.
Марвин Ламберт пришел в ярость, когда прочел заключение, ведь контролеры ничего не могли об этом знать. Кто-то проболтался, он подозревал Мэтта Гавейна и, конечно же, разозлился на него. Он несколько раз угрожал Мэтту увольнением; похоже, он совершенно не понимал, что таким образом распугает всех своих оставшихся рабочих.
– А ведь многие и без того просятся работать на другие рудники! – жаловался Мэтт, когда он наконец выспался и зашел к Тиму, прежде чем заступать в новую смену. – Раньше я этого как-то не замечал, но, похоже, ваш отец живет в каком-то другом мире.
Тим кивнул. В том, что произошло с ним, Ламберт уже обвинял всех и каждого, кроме себя и собственного равнодушия к правилам техники безопасности на шахте. Ламберт не осознавал своей вины и даже не собирался менять подход к открытию новых шахт.
– Но на этот раз он так просто не отделается! – убежденно заявил Мэтт. – Нам нужно нанять по меньшей мере шестьдесят новых рабочих. Это и без того будет достаточно трудно – мы уже заработали название «смертоносный рудник». Если продолжать в том же духе, скоро мистеру Ламберту придется добывать уголь самостоятельно.
На это Тим не сказал ничего; его в достаточной степени заботило собственное ужасное состояние. Ссориться с отцом было сейчас выше его сил. Хотя Марвин заходил к нему лишь изредка. Похоже, он намеревался точно так же игнорировать постигшее сына несчастье, как и ответственность за вдов и детей своих работников.
Мэтт Гавейн с горечью задавался вопросом, что собирается делать Ламберт: ждать, что Тим когда-нибудь вернется в этот мир целый и невредимый, или просто спишет собственного сына. Но об этом он, конечно же, не стал говорить со своим тяжело раненным другом, лишь иногда затрагивал эту тему по вечерам в пабе. Он напивался вместе с Эрни и Джеем. Оба были потрясены состоянием Тима и заказывали один бокал виски за другим.
А возможность для этого у них была. И «Лаки Хорс», и «Уайлд Ровер» открылись на следующий же день после трагедии. Впрочем, здесь было уже не так оживленно. Ни Лейни, ни Кура не играли на пианино; мужчины разговаривали приглушенными голосами и пили больше виски, чем пиво, словно надеясь подавить таким образом собственный страх.
На протяжении следующих дней работники рудника постепенно возвратились к привычному распорядку. Рождество в этом году решили не отмечать. В день смены календаря все будет по-старому. Ни у кого не было желания праздновать.
Мэтт занимался поисками новых рабочих и жаловался, что опытных горняков почти не найти. Большинство заявок поступало от людей, которые до сих пор успели перепробовать все – от ловли китов до старательства; впрочем, рудник изнутри никто из них никогда не видел. И сейчас этих людей нужно было обучать, что представляло собой довольно трудоемкий и тяжелый процесс.
Преподобный отец назначил поминальную службу по жертвам трагедии на следующее воскресенье, чтобы в ней могли принять участие все жители городка.
– Вообще-то, рудники должны были бы дать людям выходной, по крайней мере Ламберт, – пояснял он Лейни. – Но пока не хочется снова связываться с этим человеком, поэтому остается проявлять малодушие.