«Оборотни» из военной разведки
— Ну как же, помню, помню этого испуганного пшека. Кажется, его звали, если память мне не изменяет, Болеславом, — вставил Брокман. — Он до сих пор работает на нас, боялся разоблачения его шашней с этой красавицей. Вот надо Ветрова и познакомить с нею. А затем уложить его в постель на квартире Сюзанны.
— Именно с этим планом я и пришел к вам. Вот его подробные пункты, — он протянул папку шефу.
Прочтя документ, он бросил взгляд на подчиненного, внимательно наблюдавшего за мимикой и жестами шефа.
— Вижу, все продумано. Попадется донжуан в наши руки. Сюзанна его не выпустит чистым, — заулыбался хозяин кабинета.
Действительно, Ветров несколько раз бывал в уютном магазинчике инструментов. Недавно приобрел шлифовальную машинку. Не мог не купить у такой очаровательной хозяйки магазина, хотя, если по-серьёзному, он давно положил глаз на этот крайне необходимый инструмент при работе с деревом. О его золотых руках знали многие в посольстве. В московской квартире многие вещи были сделаны с фантазией руками мастера.
Еще Ветров давно хотел купить электрорубанок, — тоже давнишнюю мечту. Отсутствие жены ускорило решение. Получив первую зарплату, не подконтрольную «семейному главбуху», он после работы направляется в приглянувшийся магазин. Поинтересовавшись наличием нужного инструмента и получив отрицательный ответ, он задал естественный вопрос:
— А когда он будет?
Узнав Ветрова по предъявленной Зенчуком фотографии, Сюзанна любезно предупредила «нужного» покупателя, что ожидается завоз завтра.
На следующий день после напряженной работы Николай неожиданно вспомнил: он же договорился в магазине! Прихватив кожаную сумку с ремнем через плечо, он направился пешком, — машина не завелась. Благо он находился недалеко от советского посольства и успел войти перед самым закрытием.
— Меня зовут Сюзанна, — отрекомендовалась хозяйка, когда последний покупатель покинул магазин.
Очень милое имя. Меня нарекли Николаем.
— Ну тогда, Николай, пойдемте в подсобку. Сегодня много товара привезли. По вашей просьбе я заказала около десятка моделей электрорубанков, — с этими словами она приоткрыла дверь в соседнюю комнату и стала показывать в красочных коробках инструмент. — Пожалуйста, выбирайте.
— Ну, Сюзанна, глаза разбегаются.
— Николай, я на минуту. Дверь закрою: рабочий день окончен. Надо и отдохнуть, настоялась за день у прилавка. Жара неимоверная сегодня. «Кондишены» — и те задыхаются, а человек должен выдерживать.
Она выбежала в зал. Слышалось, как щелкнул замок-задвижка в двери, как заскрипели опускающиеся жалюзи на окнах. Вскоре она вернулась.
— Я уже выбрал. Даже не верится — 14500 оборотов в минуту! Вот он — марка ВД-750. Должен чисто обрабатывать доску.
— Вижу, вы специалист по деревяшкам…
— Люблю доски и бруски. Нравится текстура разных пород — это голоса деревьев. Закончил я когда-то строительный техникум, — поведал Николай.
Расплатившись за покупку, он хотел было уже покинуть магазин, как неожиданно хозяйка предложила:
— Николай, говорят, по русскому обычаю надо обмыть… иначе может сломаться или плохо работать. Что, я неправду говорю? Или такой традиции уже нет у россиян?
— Нет, всё верно, — ответил Ветров, понимая по-мужски, чем может кончиться такой обмыв.
Русским языком Сюзанна владела прекрасно. Она пояснила, что детство и юность вместе с родителями (мать — украинка, отец — югослав) провела в Штатах, окруженная выходцами из России. В Югославии она трудится по контракту. Муж работает в ФРГ на военном заводе. Сейчас уехал в длительную командировку в ЮАР.
«Зачем мне всё это она говорит? — обожгла мысль Ветрова. — В принципе для службы по прямому предназначению совершенно не интересная особа, хотя последний штрих интригует — муж оборонщик, да ещё в Германии. Если правду сказала о муже, можно поработать, а коль нет — это уже опасно. Надо проверить, но как?»
А в это время женщина уже хлопотала за импровизированным столиком, выставив бутылку виски и приготовив несколько бутербродов. Сели на небольшой диванчик. Первый тост подняли за долговечность купленного инструмента. Второй — за знакомство, а третий — за славян, которым всю жизнь не везло с вождями, бездарно правящими государствами. Обсуждалась тема враждебности Запада к славянским народам.
— Заметь, Николай, все потоки европейско-азиатских столкновений проходили через славянские пространства. Войны закаляли наши народы и делали из них настоящих воинов. Югославия тому пример. Гитлеровцы никак не смогли справиться с балканскими партизанами, потому что у них существовал прочный фундамент высочайшего патриотизма, — философствовала явно захмелевшая дама.
Постепенно завязалась настоящая научная дискуссия. Закончилась она духовной солидарностью, взаимными объяснениями в симпатиях, поцелуями, сначала в щечку, а затем с более глубоким содержанием. Перед молодым симпатичным человеком сидела интересная захмелевшая женщина. Её раскрасневшиеся щеки излучали такое тепло, что к ним хотелось прижаться хотя бы на мгновение. Глаза с поволокой, бросающие томные взгляды, звали к себе. Они всё сильнее будоражили Ветрова.
Неожиданно она обняла его за плечи, и они слились в едином поцелуе, нежно покусывая друг другу губы и теребя волосы.
Они лежали на диванчике в объятиях друг друга.
— Николай, как мне хорошо с тобой… я умираю. Что ты делаешь с моим сердцем? — шептала Сюзанна. — Я никогда не была так счастлива, как сегодня. Спасибо, мой дорогой рыцарь, нежданно опустившийся с небес. Я давно ждала такого.
Разошлись так же быстро, как и сошлись. Правда, Сюзи, так успел наречь её Николай, пригласила его в гости домой в субботу. Он согласился, несмотря на появившуюся смутную настороженность. Однако чувства взяли верх. Он потянулся к этой миловидной женщине, сумевшей быстро завоевать его сердце.
Дни до субботы тянулись медленно, несмотря на служебную загруженность. Все мысли в минуты воспоминаний о «магазинной истории» концентрировались на объекте под именем Сюзи. Он порой терял голову. Вместе с тем, он прекрасно понимал, что это всего лишь мимолетное влечение, способное снять напряжение, накапливаемое за неделю.
Он оправдывал себя перед собой, считая, что действовал правильно, ибо жалость к разбуженной женщине — поступок благородный.
«С женой Ларисой — это уже не любовь, а привычка, семейная проза, — убеждал себя дамский воздыхатель. — С Сюзанной — это поэзия дней мимолетных».
Встретились у магазина после работы. Она заранее попросила не брать автомашину, так как ехала на своей и обещала угостить хорошим сухим вином, к которому Николай был неравнодушен. «Откуда она знает о моем пристрастии к сухому вину? — настойчиво стучал вопрос в голове. — Наверное, просто так. Хотя…»
— Здравствуй, хозяйка!
— Добрый вечер, столяр! — улыбнулась женщина.
— У тебя всё нормально, планы не меняются?
— Какие могут быть перемены, когда рядом такой представительный кавалер?!
Опытный взгляд Ветрова заметил в бегающих глазах и чуть уловимом дрожании в голосе женщины какие-то нотки беспокойства. Она улыбалась, шутила, строила глазки, но думала о чем-то другом, очень далеком от обстановки в салоне машины, которую вела уверенно.
«Что это с ней, — подумал Николай, — неужели готовится провокация? Зачем же я ищу на свою голову приключения? Но не в моем характере сходить с половины дистанции. Спокойнее, Коля, не пугай себя, а то так можно и беду накликать. Если это подстава — отыграюсь!»
— У тебя какие-то неприятности? — спросил Николай, не узнав своего осевшего от волнения голоса.
— С чего ты это взял? Просто замоталась на работе. Ничего, снимем усталость. Надо быть оптимистом, иначе в этой жизни быстренько свернёшься, как подожженная береста. Хочется уже отдохнуть, — ответила женщина за рулём.
Они подъехали к небольшому отелю. Поднялись на второй этаж в номер люкс, представляющий собой двухкомнатную квартиру с большой кухней. В центре её стоял круглый стол из мореного дуба с четырьмя табуретками, сделанными из этого же материала. Слева от стола на стене висели полки, выполненные под старину. На них стояли чашки, тарелочки, кувшинчики, бутылки и разные безделушки.