Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

* * *
 
 
Отсветы зимней луны в окне.
 
Голос ветра в чужой стороне.
 
Безмолвствую в одиночестве
 
Пред одинокой свечою.
 
Тревожат мысли о пустяках.
 
Нет, не уснуть сегодня.
 
 
  
Чансиджо неизвестных авторов
 
 Первые шесть стихотворений в переводе Анны Ахматовой, следующие четыре — Н. Мальцевой, остальные — С. Бычкова 
* * *
 
 
Кузнечик, о кузнечик!
 
Ты милый мой кузнечик!
 
Скажи, зачем, кузнечик,
 
Когда луна заходит
 
И ночь уже бледнеет,
 
Свою заводишь песню
 
Протяжным голоском,
 
Как будто горько плачешь
 
И брошенную будишь.
 
Хотя ты мал и жалок,
 
Но в этой спальне женской,
 
Где сплю я одиноко,
 
Один ты только знаешь,
 
Что в сердце у меня.
 
 
* * *
 
 
Как за косу таскал монашку бонза!  [1324]
 
Да и она его за чуб драла.
 
И оба оглушительно орали:
 
«Я прав!» — «Нет, я права!» — «Не ты!» — «Не ты!»
 
Толпа слепых меж тем на них глазела,
 
Шел спор о них среди глухонемых.
 
 
* * *
 
 
Туго я любовь перевязал
 
И взвалил ее себе на плечи.
 
А теперь бреду я чуть живой
 
Через кручи горные Тхэсана  [1325].
 
А друзья, не зная, что за груз
 
Я несу, кричат: «Бросай скорее!»
 
Нет, пускай измучусь я совсем,
 
Пусть умру под тяжестью недоброй,—
 
Я ее не брошу никогда.
 
 
* * *
 
 
Средь тварей всех и на земле и в небе,
 
Что страх внушает, что вселяет ужас?
 
Тигр белолобый, волк или гиена,
 
Удав, гадюка, скорпион, стоножка,
 
Лесная нежить, упыри и злыдни,
 
Мондаль  [1326]и челядь властелина Ада,
 
Посланцы всех владык из Царства мертвых…
 
Ты, эту нечисть всю перевидавший,
 
Когда с любимой тщетно ищешь встречи,
 
В груди твоей пылает пламень жгучий,
 
И ты горишь уж не живой, а мертвый,
 
И вот ты с нею встретился, и что же?
 
Дрожишь, объят неодолимым страхом,
 
И руки, ноги у тебя чужие,
 
И перед ней не можешь слова молвить…
 
Воистину, она всего страшнее.
 
 
* * *
 
 
Как женщины между собой не схожи!
 
Напоминает сокола одна;
 
Другая ласточкой сидит на кровле;
 
Одна — журавль среди цветов и трав;
 
Другая — утка на волне лазурной;
 
Одна — орлица, что с небес летит;
 
Другая как сова на пне трухлявом.
 
И все ж у каждой есть любимый свой,
 
И каждая прекрасна для кого-то.
 
 
* * *
 
 
Я всех извел бы петухов и псов,—
 
Вредней их нет среди живущих тварей.
 
Вдруг ночью под окном крикун-петух
 
Неистово захлопает крылами
 
И, гордо шею вытянув свою,
 
Закукарекает и, подымая
 
Уснувшую в объятиях моих,
 
Меня с моей любовью разлучает.
 
А пес у бедной хижины моей
 
Залает вдруг и ну кусать подругу,
 
В полночный час идущую ко мне,
 
Свирепый пес ее обратно гонит.
 
Пусть только подойдут к моим дверям
 
Торговец птицею или собачник,
 
Я крепко вас свяжу, петух и пес,
 
Чтоб им отдать, отдать без сожаленья!
 
 
* * *
 
 
«Смотри скажу, смотри скажу!
 
Теперь скрывать не стану.
 
Сказала, за водой идешь —
 
И обманула мужа.
 
Сняла ведерко с головы,
 
К колодцу прислонила,
 
Потом подушечку свою
 
Приладила к ведерку,
 
К соседу-богачу пошла,
 
С ним обменялась взглядом
 
И, взявши за руку его,
 
О чем-то с ним шепталась,
 
И вы пошли за коноплю,
 
Что было там — смекаю:
 
Потоньше стебли полегли,
 
А толстые остались,
 
Качаясь, как под ветерком…
 
Все мужу расскажу я».
 
«Из молодых, да ранний ты!
 
И, видно, врать приучен.
 
А я — крестьянская жена,
 
Весь день трудилась в поле».
 
 
* * *
 
 
Все, что было в юную пору,
 
Помню ясно, как день вчерашний.
 
Прыгал, бегал, ставил подножки,
 
В мяч играл, по горам бродил,
 
Состязался в борьбе и шашках,
 
Запускал бумажных змеев,
 
Шатался по теремам зеленым,
 
Дрался и пил.
 
Хорошо, коли глупости сходят с рук,
 
Далеко ль до беды в передрягах таких?
 
 
* * *
 
 
«Когда за рекою на Лунной скале
 
Ночью сова закричит,
 
Это примета верная:
 
Скоро умрет наложница —
 
Дура, змея ехидная,
 
Молодая, да ранняя».
 
«Что это вы, госпожа,
 
Несусветное говорите?
 
Я-то знаю, тогда умрет
 
Первая жена — старая хрычовка,
 
Поделом! Не следит за хозяином,
 
Лишь завидует юной наложнице».
 
 
* * *
 
 
И сегодня стемнеет,
 
А стемнеет — к утру рассветет,
 
А рассветет — любимый уйдет,
 
А уйдет — и не воротится,
 
А не воротится — загорюю,
 
А загорюю, — поди, захвораю,
 
А захвораю — уж, видно, не встану.
 
А если загодя знаешь, что так и будет.
 
Не лучше ли спать пойти?