Мы и наши горы
…Возле школы дядюшка Аваг остановился, протянул в раскрытое окно руку и ущипнул за щеку улыбнувшегося ему ученика с огромными, как у телёнка, глазами:
— Учись лучше, Амаяков сын. А учителю сказал:
— Звонок уже был, слышишь, парень, ты что же детишек не отпускаешь, жалко ведь, — и зашагал вдоль раскрытых окон школы.
За последним окном шёл урок физкультуры, два десятиклассника прыгали друг возле дружки, размахивая боксёрскими перчатками.
— Ну как, петушки? — осведомился дядюшка Аваг. И тут же посерьёзнел: — Эй ты, внук Эрегло, ты потише бей, драчун!
Внук Эрегло и ухом не повёл: припёр своего противника к стенке и делал обманные движения, готовясь нанести решающий удар.
— А что, перчатки эти мягкие? — спросил дядюшка Аваг, ложась локтями на подоконник. — А то я слышал, внутри у них вроде бы свинец. Э-э, ты что там делаешь! — закричал он, вскинув голову. Это, по-видимому, внук Эрегло опять стал теснить своего противника. Потом досталось и самому внуку Эрегло. — Молодцы, — похвалил дядюшка Аваг, отходя от окна, — так и продолжайте, — по очереди друг друга бейте.
Тому же, кто был человеком по сути, но прикидывался следователем, дядюшка Аваг сказал:
— Что, из-за овец вызвал?
— По делу овец.
— А разве Ишхан не всё рассказал?
— Ишхан сам по себе, ты сам по себе.
— Что же, тебе виднее. Ну, спрашивай.
— Двадцать седьмого августа сего года, вечером…
Дядюшка Аваг зевнул и потянулся, хрустнув всеми косточками, и так он сладко зевнул, что даже сам лейтенант, кабы не важные его обязанности, завалился бы спать.
— Овцы — Реваза Мовсисяна… — предупреждающе повысил голос лейтенант.
— Говори, говори. — И дядюшка Аваг снова зевнул.
— Нами ещё не выяснено, приблудные то были овцы или вы их пригнали.
— Нет, не мы их!.. — Дядюшка Аваг ещё раз зевнул. — Сами пришли, по собственной воле… Не сердись, пожалуйста, всю ночь не спал, и потом, как ни зайду в этот сельсовет, меня сон одолевает, извини…
— Ничего, я ненадолго тебя вызвал.
— Ну, спрашивай, — сказал дядюшка Аваг, зевнув в четвёртый раз, и поднялся с места. — Овцы пришли сами, по своей охоте, зарезал их я, ели все. Где-нибудь надо подписаться?
— Сколько вас было?
— Я был, Ишхан был, Завен, Павле, но, ежели дело не добром кончится, про Павле не пиши — у него полный дом детей, мал мала меньше. И про Завена не пиши — скажут, вон ваш образованный чем занимается. — Дядюшка Аваг поправил на письменном столе чернильницу с конторским клеем, ручку устроил так, чтобы не запачкалась скатерть. — И про Ишхана тоже не упоминай, жена ему жизни потом не даст.
Выходя от следователя, дядюшка Аваг сказал:
— Зима скоро, побойся бога, не отрывай людей от работы. — Но что следователю зима!.. И дядюшка Аваг понял это и нашёл всё-таки, чем припугнуть его: — Смотри, ежели председатель увидит нас в селе, и тебе несдобровать и нам.
Следователь только усмехнулся. А дядюшка Аваг сказал:
— У меня двоюродный брат главным бухгалтером в орсе работает. Гарегином звать, не знаешь? Гарегин Данилович.
Над следователем, видно, немало поиздевались в жизни, коли теперь он так потешается над бедным человеком, но ничего, отобьюсь, подумал дядюшка Аваг.
— А старший сын у меня начальник управления милиции в Ереване. Оганесян Ашот Авагович, слыхал?
Теперь уже лейтенант не усмехался, теперь уже дядюшка Аваг смотрел на лейтенанта с усмешкой.
— Нет, — ответил лейтенант, — не знаю, его майор должен знать.
— Мой сын полковник, — сказал дядюшка Аваг.
— Чего тебе от меня нужно? — вспылил лейтенант.
— Ладно, ладно, не обижайся. — Дядюшка Аваг ещё немного подумал. — Неправду я тебе сказал, мой сын никакой не полковник. Пастух он. Овец пасёт. Но вот друг детства есть у меня, тот генерал. Нет, ты не думай, тут уж я не вру. Но и он тоже не из ваших, он армейский генерал. А кто выше: армейский генерал или майор милиции? Я ведь не знаю, потому и спрашиваю… Эх, да кто вас разберёт, лейтенанта, генерала, полковника, майора!..
— День добрый, товарищ лейтенант.
— Здравствуйте.
— Можно сесть?
— Садитесь.
— Зачем вызывали, товарищ лейтенант?
— Да так, дело небольшое.
— Очень приятно иметь с вами дело, товарищ лейтенант.
Это пришёл Завен, тот, который знает, в каком городе и кто кого схватил за горло.
— Может быть, вас, товарищ Завен, не было в тот вечер в горах и ваше имя упомянули так, из солидарности, а? Дело может принять плохой оборот. Вас там не было?
— Нет, товарищ лейтенант, так нельзя…
«Честный…» — подумал лейтенант, потом, тщательно, слишком уж тщательно выговаривая слова и стараясь говорить на литературном языке, сказал:
— Мы хотим услышать от вас название того города, в котором кто-то кого-то задушил, мы с Ишханом не могли вспомнить, Ишхан сказал, что вы знаете.
Завен пожал плечами.
И чтобы выразить как-то уважительное своё отношение к образованности Завена, лейтенант, вежливо улыбаясь, добавил:
— Я это спрашиваю не в порядке допроса, просто интересно узнать, что это за книга, которую мне не приходилось читать.
— Не знаю, товарищ лейтенант, что это за книга, которую вам не приходилось читать.
«Издевается… Так знай же, милый, запомни, что ты вор, и неважно, сколько ты книг прочитал, понятно? А я твой следователь, запомни это тоже. Я однажды одного профессора оштрафовал. А ты и не профессор даже».
— Значит, не помнишь названия города?
Завен вопросительно выпятил губы.
— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?
— Ты много книг прочитал?
— Сколько успел в школе. Книг на свете много, а времени мало.
Лейтенант вспомнил свой книжный шкаф: «Книг много, а времени мало, и тот, кто читает книги, ничем больше не занимается, а кто занят делом, тому не до книг».
— Сейчас время стрижки, — сказал Завен, — а зимой хорошо — подбросишь овцам корма и сидишь читаешь себе.
«Ещё один профессор… все теперь профессорами сделались».
— Не помнишь, значит, какие стихи ты читал перед тем, как зарезать овец? Чужих овец.
И, увидев себя в роли допрашиваемого, проговорил, усмехаясь, Завен:
— Забыть Шекспира, товарищ лейтенант! Что тебе прочитать? Из «Гамлета», из «Короля Лира» или из «Отелло»? А хочешь из «Пепо»? 10 — по тому, как Завен произнёс все эти слова, и особенно слово «Отелло», лейтенант заключил, что перед ним ни дать ни взять артист.