Карьера

Прежде чем выйти, надел солнечные очки и бейсболку — на случай, если кто-нибудь при моем приближении заглянет в «Пост».
Я пошел в западном направлении, остановился в корейской бакалейной лавке разменять пять долларов. Затем, обнаружив в тихом тупичке Кинг-стрит телефонную будку, набрал лос-анджелесский номер Лиззи и всыпал в автомат три доллара семьдесят пять центов мелочью. Секретарша соединила меня после почти минутного ожидания.
— Можешь перезвонить? — попросил я. — У меня только пара минут.
— Разговор займет несколько секунд, не больше. Когда будешь в Нассау в следующий раз?
— Завтра.
— Очередной вклад?
— Разумеется.
— Ну так вот, пока будешь в банке, думаю, тебе стоит заодно открыть счет на имя Джерри Шуберта.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. И у нас осталось полторы минуты. Так что, пожалуйста, хоть раз в жизни, замолчи и выслушай.
Я выслушал. Затем, через полторы минуты, Лиззи положила трубку. А я вернулся в жилище за загранпаспортом Джерри.
Найти его оказалось легко: Шуберт хранил документы в открытом ящике стола. Я пролистал страницы. Свежие отметки о въезде: Колумбия, Эквадор, Бразилия, Каймановы острова, Люксембург… но только не Багамы.
Я изучил подпись Джерри, поставленную на внутренней стороне обложки. Думал, у Шуберта окажется необычный, дерзкий росчерк — оказалось, компактная закорючка.
Примерно после двадцати попыток расписаться на чистом листе (впоследствии разорванном в клочья и смытом в туалет) я смог воспроизвести достойное подобие авторской надписи «имярек» на двух бланках, требующихся для открытия счета в Багамском Коммерческом банке. Затем заполнил бланк заявки, воспользовавшись паспортом, чтобы уточнить детали вроде даты и места рождения. И обвел кружком «Нет», отвечая на вопрос, желает ли податель заявления, чтобы банковская отчетность отправлялась к нему на домашний адрес.
На следующее утро вручил Оливеру Макгвайру заполненные бумаги.
— Значит, ваш друг, мистер Шуберт, решил открыть у нас счет? — уточнил банкир.
— Ну, если между нами, — я положил паспорт Джерри на стол банкиру, — речь идет о моем шефе. Фонд — его детище, и босс решил обзавестись надежным оффшорным хранилищем для двадцати пяти процентов от всех поступающих вкладов.
— Двадцать пять процентов? — внимательно посмотрел на меня Оливер, — весьма существенные комиссионные.
Я достал из-за спины компьютерный кейс, набитый наличностью, полученной утром в аэропорту Далласа.
— Да, большой кущ… Но взгляните, сколько денег добыл мой начальник для фонда!
— Сколько сегодня?
— Четыреста десять тысяч.
— Из которых, — банкир набросал в ежедневнике несколько цифр, — на счет мистера Шуберта следует поместить ровно восемьдесят две тысячи?
— Совершенно верно.
Пристально изучив бланки, Оливер сообщил:
— Ну что ж, вы же не открываете счет на собственное имя. И у вас имеется паспорт владельца. И подпись на бланках совпадает с проставленной в документе, из чего я могу заключить, что либо операция совершенно законна, либо вы до опасного хитры.
Не успел я отстоять свою невиновность, как Оливер вскинул палец:
— Мистер Аллен, сделайте одолжение, ничего не говорите. Поскольку я не обязан выслушивать подобные вещи. И совершенно не хочу ничего знать. Кстати, небольшая деталь: мистер Шуберт должен был представить вам рекомендацию от финансового учреждения, в котором у него открыт счет. Однако учитывая, что он — ваш начальник, а следовательно, имеет непосредственно отношение к фонду, думаю, мы можем махнуть на правила рукой.
— Мистер Шуберт будет вам весьма признателен.
Банкир ушел, забрав с собой компьютерный футляр.
Вернувшись через пятнадцать минут, принес книжку регистрации вкладов, которую протянул мне. Документ был выписан на имя Джерома Д. Шуберта.
— Теперь счет официально открыт.
Я протянул книжку обратно:
— Можете оставить у себя.
— Вы хотите сказать, мистер Шуберт не захочет просмотреть отчетность по своим вкладам?
— Он мне доверяет.
— Разумеется. — И мистер Макгвайр принялся выписывать квитанции.
 
— Я имел в виду, что сам доставлю ему квитанции о получении.
— Да, конечно.
— Хотел кое-что у вас спросить. Разве Джерри Шуберт не получает отчетности о счете фонда «Эскалибур»?
Оливер удивленно взглянул на меня:
— Мистер Аллен, ваш руководитель не владеет счетом «Эскалибура».
— Разумеется, — постарался я исправить промах, — связей с каким бы то ни было лицом установить невозможно. Следовательно, отчетность никуда не отсылается.
— Совершенно верно. Но… — Макгвайр знаком подозвал меня поближе, — открою вам небольшой секрет. Юрист фонда, мистер Паркхилл, звонит мне после каждого вашего посещения, чтобы убедиться в получении денег. И каждый раз спрашивает, какую сумму вы привезли.
— И что вы сообщите ему теперь, когда деньги распределены на два счета?
— То же самое, что и прежде: назову общую сумму, внесенную вами на счет… а больше ничего не скажу. Разумеется, если только ваш юрист не пожелает узнать баланс счета фонда, который я буду обязан назвать.
— Могу ли я попросить вас о небольшом одолжении?
— Положитесь на меня.
Я тщательно подбирал слова:
— Если наш юрист действительно спросит вас об общем балансе, не могли бы вы известить меня?
На мгновение банкир задумался:
— Ну… полагаю, телефонный звонок не противоречит правилам банка. Так что… — Оливер протянул мне блокнот.
Я набросал номер своего мобильника. Затем встал, собираясь уходить.
— Крайне ценю ваше участие, — поблагодарил я.
Макгвайр пожал мне руку:
— Вы затеяли странную игру, мистер Аллен. Надеюсь, что вы всё тщательно предусмотрели.
«Нет, я на ходу всё сочинил».
Прежде чем покинуть банк, удалось выполнить придуманную по пути в Нассау хитрость. Остановился напротив первого стола поболтать с Мюриэль: она всегда вызывала для меня такси после встречи с мистером Макгвайром.
— Привет, богатенький! Сколько денег принес нам сегодня?
— Слишком мало, чтобы завоевать ваше сердце, Мюриэль.
— Верно, черт побери. Точно, мало — потому что я не из дешевок.
— Я в этом и не сомневался.
— Такси до аэропорта, сладкий?
— Да, пожалуйста.
Мюриэль отправилась в глубь зала, поскольку у нее на столе не было телефона. Как только женщина скрылась из вида, я огляделся, чтобы убедиться: за мной никто не наблюдает, затем шустро схватил со стола чистую книжку регистрации вкладов и банковскую печать. Чтобы украсть предметы, потребовалось не больше трех секунд, добыча сразу же перекочевала ко мне в кейс. Когда Мюриэль вернулась, то последовал напряженный момент: я боялся, что она заметит пропажу. Но прошла минута, и женщина широко улыбнулась:
— Такси подъедет через секунду, милый.
— Ну как, согласны убежать со мной на этот раз?
— Ты что, ко мне клеишься?
— Именно.
— Боже, какой быстрый.
— Быстрее некуда.
— Пожалуй, лучше мне сначала с мужем посоветоваться. Ему такая мысль может не понравиться. А у тебя, милый, и без того, кажется, хлопот хватает.
Слова Мюриэль звучали у меня в углах всю дорогу до Майами. Я беспокоился: не слишком ли явным выглядело мое беспокойство, не было ли мистеру Макгвайру и его коллегам известно о возникших у меня сложностях больше, чем они говорили? Наверняка их интересовало происхождение миллиона долларов, помещенного на мой счет на этой неделе. Мне это тоже было интересно.
В зале ожидания аэропорта Майами я разменял пятерку, опустил в автомат требуемые три доллара семьдесят пять центов и позвонил Лиззи:
— Открыл счет? — поинтересовалась она. — Да.
— Всё нормально?
— Было несколько косых взглядов, но директор, мистер Макгвайр, увидел четыреста десять штук, которые я принес, и решил, что готов вынести любые сомнения по поводу законности их происхождения.