"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)

Перед тем как проститься, Сергей, между прочим, спросил:
— У вас, кажется, работает архитектор Осмоловский?
— Работает, — поморщился Пересветов.
Он встал, давая понять, что разговор окончен.
Пожимая руку Сергею, Пересветов покровительственно произнес:
— Сейте, молодой человек, разумное, доброе, вечное, как сказал старик Некрасов, сейте на благо нашего народа. Это высокая, я бы даже сказал, окрыляющая задача.
«С тобой посеешь», — недобро подумал Сергей.
В самом начале восьмого Сергей приехал в школу. Около учительской он заметил уже знакомого ученика. Вид у того был опять озабоченный.
— Что вас снова волнует, товарищ начальник? — засмеялся Сергей. — Опять недозволенная передача?
— Нет. Просто идет комитет. Принимаем в комсомол двух птенцов из седьмого класса.
— Ну и что же?
— В биографии путаются. Один даже ближайших родственников перезабыл. Например, братишку, который учится у нас же в школе, в четвертом классе. А другой не знал, кто такой Черчилль. То есть он знал, но вот официальное положение, говорит, англичанин.
Сергей не выдержал и засмеялся.
— А ребята–то они хорошие?
— Так в том–то и дело. Это Севка, секретарь наш, их вопросами донимает.
— А вы его одерните, — посоветовал Сергей и спросил: — Где тут ваш ШТИМ репетирует?
— На третьем этаже. Давайте провожу. А вы откуда?
Сергей достал удостоверение райкома, и мальчик внимательно прочел его от начала до конца.
Они отправились на третий этаж. Там из дверей класса с табличкой «10–й Б» доносился шум голосов. Мальчик открыл дверь и громко сказал:
— Елена Анатольевна, к нам пришел инструктор из райкома комсомола.
В наступившей тишине Сергей вошел в класс и увидел… Лену.
За эти полгода Лена очень изменилась. Она была в незнакомом Сергею скромном темно–синем платье с длинными рукавами, ее светлые, в крутых локонах волосы были собраны совсем по–новому, большие серые глаза смотрели необычно строго и сосредоточенно. Лена сидела за партой, окруженная ребятами, в руках у нее был карандаш, которым она делала пометки.
— Сережа, — тихо произнесла она, и на ее оживленном, разрумянившемся лице вдруг появился испуг.
Сергей был поражен не меньше ее.
— Здравствуй, Лена, — чуть дрогнувшим голосом сказал он, неуверенно пожимая ей руку. — Здравствуйте, ребята. Хочу посмотреть на ваш ШТИМ. Можно?
— Пожалуйста!..
— Сколько угодно!..
— Посмотреть есть что!..
— Сережа, но разве ты… — начала Лена.
— Инструктор райкома? Да, — перебил ее Сергей.
— Хорошо, — вдруг решительно тряхнула головой Лена и, обращаясь к ребятам, сказала: — Будем продолжать. Значит, наша первая программа называется «С микрофоном по школе». Что же нам надо осмеять? Ну, во–первых, подсказку. Вова Коровин хорошо придумал эту сцену. Дальше что?
— Дальше, дисциплина на перемене, — сказал один из мальчиков, рыжеватый, с плутовскими глазами. — Ребята прыгают, чтобы достать лампочку. Это у нас всегда. Внизу осыпается штукатурка. Там ученики возмущаются, посылают наверх члена комитета. Есть у нас такой. Тот приходит и спрашивает грозно: «Что вы тут делаете? Безобразие!» Ему объясняют, как всегда: «Спорт, мол. Очень укрепляет организм. Вон в соседней школе даже чемпиона выявили: он не то что до лампочки — до середины абажура достает! А ты просто не патриот школы!» В это время внизу уже радуются: вот что значит авторитетного человека послали, вожака масс — сразу порядок навел. В это время член комитета задумчиво говорит: «Чемпион… патриот…» — и вдруг кричит: «А ну, разойдись!» — И прыгает выше всех. Внизу сыплется штукатурка. Ну как, ничего?
Все весело смеялись.
— Хорошо, вылитый наш Гурев Валька, — не утерпел кто–то. — Но как показать сразу два этажа?
— Эх вы! Да очень просто, — вмешался высокий светловолосый юноша и снисходительно постукал пальцем по лбу. — Этим думать надо. Сцену разделим пополам, условно — два этажа. На одной половине — прыжок, на другой сыплется штукатурка.
По его внешнему облику, по вызывающему «Эх, вы!», наконец, по развязной и самоуверенной манере держать себя Сергей сразу предположил, что это и есть Игорь Пересветов.
 
— Неплохо, — согласилась Лена, что–то записывая в тетрадь, и, подняв голову, оглядела ребят. — Еще что осмеем?
— О культуре поведения надо, — солидно сказал другой мальчик. — Я, например, не видел еще, чтобы в трамвае место старикам уступали.
— Вот, ребята, как мы это сделаем, — предложила Лена. — Двое старшеклассников говорят между собой: «Какая нынче молодежь некультурная!» Один рассказывает: «Вот вчера сижу в трамвае, рядом совсем молодой человек сидит, наверно из пятого или шестого класса. Входит старушка. Как ты думаешь, он ей место уступает? Ничего подобного! А я, значит, сижу возмущенный и жду, когда же он догадается ей место уступить, когда в нем совесть проснется, когда в этом человеке воспитание, наконец, заговорит. Минут пятнадцать ждал. Сидит себе! Так старушка всю дорогу и простояла. Вот воспитание!»
Лена говорила, весело, с задором, очень смешно и точно передавая ломающийся мальчишеский тенорок. Ребята дружно хохотали.
— А я думаю, лучше это все по–другому изобразить, — снова вмешался светловолосый паренек. — Трамвай. Они сидят. Входит старушенция. Живее. Есть что играть.
«Ничего не скажешь, верно», — подумал Сергей.
Лена тоже согласилась и сделала пометку в тетради.
— Еще вот какой случай, — задумчиво сказал невысокий темноглазый мальчик. — У нас в классе Генка Соколов всегда гадает на спичках, вызовут его к доске или нет. И другим тоже гадает. А некоторые отсталые верят. Этот пережиток осмеять надо, — серьезно закончил он.
— А по звездам он не гадает? — смеясь, спросил кто–то.
— О, придумал! — закричал долговязый паренек, в котором Сергей угадал Игоря Пересветова. — Мы его звездочетом выведем, как в старину, с колпаком, мантией и подзорной трубой. К нему ученики обращаются: «Скажи, о мудрый звездочет, что я получу завтра по литературе? Спросят меня завтра по геометрии?» Он в свою трубу посмотрит и отвечает… Как они там говорили?
— Положение Луны относительно восходящего Юпитера предвещает успех, брат мой, — неожиданно нараспев произнес Сергей и засмеялся. — Вот как. Или еще так: кровавая окраска Сатурна грозит тебе опасностью.
— Вот, вот!.. Что надо!.. — завопили ребята.
— Как у тебя замечательно получается, Сережа! — удивилась Лена.
— Старый астролог, — приложив руку к груди, шутливо ответил Сергей, втайне радуясь, что его встреча с Леной произошла именно тут, среди ребят.
— А потом, — с увлечением продолжал паренек, — он важно предвещает успех самому себе. Но тут вбегает кто–то и кричит: «Генка, в журнале около твоей фамилии стоит точка!» И Генка в испуге бросает колпак, мантию, трубу и убегает.
Парень не только придумывал текст номера, он, встав в позу, тут же импровизировал жесты, движения, мимику своих персонажей. И так естественно и смешно выглядел он в роли звездочета, с такой находчивостью и каким–то прирожденным юмором вел диалог сразу за двух или трех персонажей, что смотреть без смеха было невозможно.
— Здорово!.. Мировой номер!.. — закричали вокруг. — Пишите, Елена Анатольевна!..
— Пишу, пишу, — улыбнулась Лена. — Это и правда хорошо придумано. Ну, а что еще?
— Да вроде все.
— Я бы вам посоветовал, ребята, еще вот что, — загоревшись общим энтузиазмом, вмешался Сергей. — Свой комитет комсомола протащить, вернее его секретаря Севу. Как в комсомол принимает! Вот стоит перед ним маленький семиклассник, волнуется, а он ему сурово так говорит: «Расскажите биографию. Только подробно». А у того, бедного, она вся из двух слов. А Сева опять: «Уточните свое социальное происхождение». А тот и слов–то этих как следует не понимает, путается. Тут Севка ваш вспомнил, что у того брат в четвертом классе учится, и очень строго спрашивает: «Близкие родственники с двойками есть?» Ну, мальчишка совсем разволновался, запутался и, например, отвечает: «Честное слово, я ее давно исправил».