Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

Короли Морвена, их голубые щиты поверх призрачного вереска под покровом горного тумана, гипнотически повторяющиеся расплывчатые многозначительные эпитеты, звучные, отраженные от скал имена, неясные очертания баснословных событий — все это застилало романтические умы туманной пеленой, столь отличной от плоских декораций классических коллонад Века Вкуса и Разума.
Макферсоновы писания оказали огромное воздействие на русскую литературу, как и на литературу других стран.
Рино, сын Фингала, Мальвина, дочь Тоскара, и предводитель Фингаловых бардов Уллин попадали в самые несообразные переводы и были использованы Жуковским в качестве имен-символов («Рино, горный вождь» и «Мальвина», дочь Уллина) в его довольно забавном переложении <«Уллин и его дочь»> посредственной баллады Кэмпбелла «Дочь лорда Уллина».
В «Руслане и Людмиле», «преданье старины глубокой» о «делах давно минувших дней» (фразы под Оссиана), отец Оссиана Фингал (или, по-ирландски, Финн МакКумхал) становится отшельником Фином (Финн), а Мойна (дочь Рейтамира и мать Картона) становится девой-волшебницей Наиной, тогда как Рейтамир превращается в Ратмира, молодого хазарина (персоязычный монгол из Афганистана).
  
XVII
 
 
 
   Но чаще занимали страсти
 
   Умы пустынниковъ моихъ.
 
   Ушедъ отъ ихъ мятежной власти,
 
  4 Онѣгинъ говорилъ объ нихъ
 
   Съ невольнымъ вздохомъ сожалѣнья.
 
   Блаженъ, кто вѣдалъ ихъ волненья
 
   И наконецъ отъ нихъ отсталъ;
 
  8 Блаженнѣй тотъ, кто ихъ не зналъ,
 
   Кто охлаждалъ любовь разлукой,
 
   Вражду злословіемъ; порой
 
   Зѣвалъ съ друзьями и женой,
 
 12 Ревнивой не тревожась мукой,
 
   И дѣдовъ вѣрный капиталъ
 
   Коварной двойкѣ не ввѣрялъ!
 
 
1 страсти. Байрон постоянно играл на этих пронзительных струнах. Неистовые, бунтарские, бурные чувства, становящиеся возвышенными от одной резкости их выражения, подобно пронзительному звуку, раздающемуся в тишине. Представляется, что двое молодых людей обсуждают такие острые темы, как любовь, ревность, судьба, карточные игры, бунтарство. Вайсс (см. выше коммент. к строке XVI) перечисляет опасные страсти: леность в детстве, плотская любовь и тщеславие в юности, честолюбие и мстительность в зрелом возрасте, жадность и потакание своим желаниям в старости.
14 двойке. «Двойка» — любая двузначная карта; смиренный раб удачи, который, однако, может оказаться предателем; здесь используется для обозначения азартной игры, такой как фараон или штосс.
Эти семнадцать строф были закончены к 3 нояб. 1823 г. в Одессе.
  
XVIII
 
 
 
   Когда прибѣгнемъ мы подъ знамя
 
   Благоразумной тишины,
 
   Когда страстей угаснетъ пламя,
 
  4 И намъ становятся смѣшны
 
   Ихъ своевольство, иль порывы
 
   И запоздалые отзывы: —
 
   Смиренные не безъ труда,
 
  8 Мы любимъ слушать иногда
 
   Страстей чужихъ языкъ мятежный
 
   И намъ онъ сердце шевелитъ;
 
   Такъ точно старый инвалидъ
 
 12 Охотно клонитъ слухъ прилѣжный
 
   Расказамъ юныхъ усачей,
 
   Забытый въ хижинѣ своей.
 
 
5 Их своевольство, иль порывы. Я уверен, что в принятом чтении «иль» — опечатка и должно быть второе «их»: «их своевольство, их порывы».
 
11 инвалид. Ветеран войны.
11–14 Рукопись пушкинского стихотворения в сорок четыре четырехстопные строки, адресованная в сентябре 1821 г. «[Николаю] Алексееву», доброму кишиневскому приятелю Пушкина, и обращенная к той же теме, что и эта строфа, содержит среди других отброшенных строк такие:
 
 
Вдали штыков и барабанов
 
Так точно старый инвалид —
 
Встречает молодых уланов
 
И им о битвах говорит.
 
 
Отброшенное Пушкиным примечание к этой строфе (в черновиках примечаний для издания 1833 г., ПД, 172) таково:
 
 
Et je ressemble au vieux guerrier
 
Qui rencontre ses frères d'armes
 
Et leur parle encore du métier.
 
 
Пушкин не упоминает автора этих строк, и либо он, либо его переписчики (я не видел автографа) ошибаются в написании «encore», которое не вписывается в ритмическую структуру стиха. Я установил, что это цитата из начала стихотворения Парни «Взгляд на Киферу» (1787; озаглавлено в издании 1802 г. «Болтовня для моих друзей»):
 
 
Salut, ô mes jeunes amis!
 
Je bénis l'heureuse journée
 
Et la rencontre fortunée
 
Qui chez moi vous ont réunis.
 
De vos amours quelles nouvelles?
 
Car je m'intéresse aux amours.
 
Avez-vous trouvé des cruelles?
 
Vénus vous rit-elle toujours?
 
J'ai pris congé de tous ses charmes,
 
Et je ressemble au vieux guerrier,
 
Qui rencontre ses frères d'armes,
 
Et leur parle encor du métier.
 
 
 
 
<Привет, о мои юные друзья,
 
Благословляю тот счастливый день
 
И ту удачную встречу,
 
Что собрали вас у меня.
 
Какие новости у вас в любви?
 
Ибо меня интересует любовь.
 
Встретились ли вы с жестокосердием?
 
Всегда ли Венера вам благоволит?
 
Я распрощался со всеми ее прелестями
 
И похож на старого воина,
 
Который встречает своих собратьев по оружию
 
И рассказывает им о военных делах>.
 
 
Мысль не нова. Ср. XL сонет Ронсара из «Сонетов к Елене» [де Сюржер], 1578 (Ронсар. Полн. собр. соч. под ред. Гюстава Коэна [2 т., Париж, 1950], I, 258), строки 1–5.
 
 
Comme un vieil combatant…
 
......................................
 
Regarde en s'esbatant l'Olympique jeunesse
 
Pleine d'un sang boüillant aux joustes escrimer,
 
Ainsi je regardois [les champions] du jeune
 
      Dieu d'aimer…