Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

  
XX
 
 
 
   Гм! гм! Читатель благородной,
 
   Здорова ль ваша вся родня?
 
   Позвольте: можетъ быть, угодно
 
  4 Теперь узнать вамъ отъ меня,
 
   Что значитъ именно родные.
 
   Родные люди вотъ какіе:
 
   Мы ихъ обязаны ласкать,
 
  8 Любить, душевно уважать
 
   И, по обычаю народа,
 
   О Рождествѣ ихъ навѣщать,
 
   Или по почтѣ поздравлять,
 
 12 Чтобъ остальное время года
 
   Не думали о насъ они...
 
   И такъ дай, Богъ, имъ долги дни!
 
 
1 Ср.: Байрон «Дон Жуан», XIV, VII, 2: «Читатель благородный…».
12–13 приверженцы биографического подхода усмотрят в этих строках воспоминание о неожиданном отъезде графини Воронцовой с мужем из Одессы в Крым в середине июня 1824 г.
14 долги дни — идиома «lang dags» (норв.) в другом северном языке.
  
XXI
 
 
 
   За то любовь красавицъ нѣжныхъ
 
   Надежнѣй дружбы и родства:
 
   Надъ нею и средь бурь мятежныхъ
 
  4 Вы сохраняете права.
 
   Конечно такъ. Но вихорь моды,
 
   Но своенравіе природы,
 
   Но мнѣнья свѣтскаго потокъ...
 
  8 А милый полъ, какъ пухъ, легокъ.
 
   Къ тому жъ и мнѣнія супруга
 
   Для добродѣтельной жены
 
   Всегда почтенны быть должны;
 
 12 Такъ ваша вѣрная подруга
 
   Бываетъ вмигъ увлечена:
 
   Любовью шутитъ сатана.
 
 
5–8 Красноречивое перечисление вероятностей в этой удивительно бледной строфе построено на приеме повтора фраз, начинающихся с союза «но»:
 
 
Конечно так. Но вихорь моды,
 
Но своенравие природы,
 
Но мненья светского поток…
 
А милый пол, как пух, легок.
 
 
  
XXII
 
 
 
   Кого жъ любить? Кому же вѣрить?
 
   Кто не измѣнитъ намъ одинъ?
 
   Кто всѣ дѣла, всѣ рѣчи мѣритъ
 
  4 Услужливо на нашъ аршинъ?
 
   Кто клеветы про насъ не сѣетъ?
 
   Кто насъ заботливо лелѣетъ?
 
   Кому порокъ нашъ не бѣда?
 
  8 Кто не наскучитъ никогда?
 
   Призрака суетный искатель,
 
   Трудовъ напрасно не губя,
 
   Любите самаго себя,
 
 12 Достопочтенный мой читатель!
 
   Предметъ достойный: ничего
 
   Любезнѣй вѣрно нѣтъ его.
 
 
11 Любите самого себя… Еще одна слабая и банальная строфа. Ср. Гейне, который в «Возвращении на родину» (1823–24), LXIV, строки 9,11–12, выражает то же гораздо лучше:
 
 
 
Braver Mann!
 
..............................................
 
Schade, dass ich ihn nicht küssen kann!
 
Denn ich bin selbst dieser brave Mann.
 
 
 
 
<Вот добряк!…
 
..............................................
 
Жаль, не обнять мне его никак,
 
Потому что я сам — этот добряк.
 
 
Пер. Ю. Тынянова>.
 
  
XXIII
 
 
 
   Что было слѣдствіемъ свиданья?
 
   Увы, не трудно угадать!
 
   Любви безумныя страданья
 
  4 Не перестали волновать
 
   Младой души, печали жадной;
 
   Нѣтъ, пуще страстью безотрадной
 
   Татьяна бѣдная горитъ;
 
  8 Ея постели сонъ бѣжитъ;
 
   Здоровье, жизни цвѣтъ и сладость,
 
   Улыбка, дѣвственный покой,
 
   Пропало все, что звукъ пустой,
 
 12 И меркнетъ милой Тани младость:
 
   Такъ одѣваетъ бури тѣнь
 
   Едва раждающійся день.
 
 
9–11 Вновь перечень, как в главе Второй, XXII, 5–8, теперь речь идет об «улыбке».
13–14 Под исправленным наброском этой строфы (2370, л. 52) Пушкин со свойственным ему суеверным отношением к датам написал:
 
1 генв. 1825 31 дек. 1824
 
Символы «буря», «день» и т. д. часто использовались им в связи с собственной судьбой — и в стихах, и в прозе. И следует помнить, что Татьяна — кузина его Музы (см. главу Восьмую, V, 11–14). Один критик в самом деле воспринял конец романа как аллегорию: Пушкин теряет свою Музу, но она достается не князю N., а генералу Бенкендорфу с позвякивающими шпорами (см. коммент. к главе Восьмой, XLVIII, 5).
  
XXIV
 
 
 
   Увы, Татьяна, увядаетъ;
 
   Блѣднѣетъ, гаснетъ и молчитъ!
 
   Ничто ее не занимаетъ,
 
  4 Ея души не шевелитъ.
 
   Качая важно головою,
 
   Сосѣды шепчутъ межъ собою:
 
   Пора, пора бы замужъ ей;...
 
  8 Но полно. Надо мнѣ скорѣй
 
   Развеселить воображенье
 
   Картиной счастливой любви.
 
   Невольно, милые мои,
 
 12 Меня стѣсняетъ сожалѣнье;
 
   Простите мнѣ: я такъ люблю
 
   Татьяну милую мою!