Командир Красной Армии (СИ)
— Если появятся танки, товарищ лейтенант, то орудия взвода будут стрелять им прямо в лоб, а при отсутствии защиты максимум, что они успеют выпустить — это три-четыре обоймы. Один разрыв рядом с орудием, и амба расчету. Посечет осколками, — угрюмо сказал Андреев. Мы ожидали, пока боец выроет ямки, отмечая будущие капониры.
— Да, это так. Поэтому взвод Сазанова будет засадным. Твой взвод мы укроем вон там, пошли… — как только мы прошли метров шестьсот, я указал на позиции второго взвода. — Твои орудия тоже будут замаскированы. Техника противника будет идти к тебе бортами, поэтому-то тебе и играть первую скрипку. После моего сигнала ты открываешь огонь, когда техника попытается прорваться или повернуться к тебе, открыв борта орудиям Сазонова, открывает огонь он.
— Как долго мне стрелять?
— Четыре обоймы, больше не надо, и без приказа на полном ходу вылетаете из капониров и гоните к лесу, укрываясь за ним. Сазанов вас прикроет, потом вы прикрываете Сазанова. Дальше формируемся в колонну и уходим на запасные позиции. То есть за лес. Стоять насмерть от нас не требуется, только остановить продвижение на пару часов, подбив как можно больше техники.
— М-да, из зенитчиков переквалифицировались в противотанкистов.
— То ли еще будет, сержант. Давай, зови бойца, пусть метит место под твои будущие капониры. Не забудь о противовоздушных щелях. Жаль что осколочные у нас слабые, а то еще бы прошлись ими по пехоте.
— Действительно жаль… Гольдберг, ты там закончил?
В это время со стороны Ровно показалась очередная длинная стрелковая «змея» с пушками на конном ходу. Видимо, тут проходила дивизия.
— Полк идет, — пробормотал я. — С двумя батареями.
Именно в это время раздался рев моторов, и над дорогой стремительно появились три «Штуки», заходя на полковую колонну.
— Черт! Ложись! — крикнул я Андрееву и бойцу.
Лежа мы наблюдали, как все три штурмовика пулеметами прошлись по полку — видимо, бомбы они уже где-то использовали — и ушли на второй заход. И вот, когда ведущий клюнул носом и пошел вниз, открыла огонь моя батарея.
К моему удивлению они попали, влепили прямо в нос второго штурмовика, отчего тот, теряя части обшивки и не выходя из пике, врезался в землю. Примерно где-то в конце стрелковой колонны.
Оставшиеся два самолёта испуганной стайкой рванули ввысь, высматривая, кто уконтрапупил их товарища. Видимо, заметив зенитки, они развернулись и стали отходить в сторону.
— Черт, они же со стороны леса сейчас зайдут, там мертвая зона! — вскочив, я рванул к батарее, на ходу махая бойцам руками, чтобы разъезжались.
Я видел, как Сазанов, заметив меня, махнул рукой. Вот все четыре машины стали медленно разъезжаться, покачиваясь на неровном поле. Именно в это время над ними пронеслись две тени, оглушив ревом моторов и трескотнёй пулеметов.
На ещё один заход немцы не решились и на бреющем ушли в сторону фронта. Встав, я проводил их взглядом и, отряхнув форму, подобрал каску. В это время от стрелковой колонны к нам на большой скорости подлетела «эмка», принеся с собой пыль. Остановилась она рядом со мной, я всего метров сто не дошел до батареи.
— Фролов? — удивленно окликнул кто-то через открытую дверь. Присмотревшись, я узнал майора Стрельникова, с которым ехал, пока не попал под бомбёжку. Черт, это же только вчера было.
— Здравствуйте, товарищ майор.
Выскочивший с переднего пассажирского места Стрельников подскочил ко мне и сграбастал в объятия:
— Так это твои зенитки сбили немца, что мой полк бомбил?
— Мои. Только командовал не я, а мой взводный-один. У них как раз учеба была, — несколько смущенно ответил я, не собираясь приписывать себе чужие успехи. Из машины также вышли еще несколько командиров, с интересом прислушиваясь к нашей беседе.
— Ты как здесь вообще оказался?
Быстро рассказал свою историю, отчего майор только удивленно покачал головой.
— А я до полка только поздно вечером добрался. Он у меня тут недалеко летними лагерями стоял. Кстати, познакомься с командованием моего полка. Это батальонный комиссар Верник, а это начальник штаба полка капитан Ветров. А это мой попутчик, лейтенант-зенитчик Виталий Фролов.
— Приятно познакомиться, — пожал я командирам руки.
— Ты кстати, почему не по форме одет?
— Форма в стирке, — спокойно пояснил я, заколебавшись объяснять причину.
— Да? А петлицы пришить не забыл… Ладно, своих от моего имени сам поблагодаришь. А мы спешим, нам к УРам успеть надо.
— Товарищ майор. Совет хотите?
— Почему нет, ты парень толковый.
— Я смотрю, у вас зенитных систем нет. Обороняться от авиации противника нечем.
— Так и есть. Были зенитные «максимы», да мы их в прошлом месяце на окружные склады сдали. Должна была прибыть замена. ДШК вроде.
— Так вот, полк может своими силами отстреляться по самолетам. Представьте себе, батальон дал залп. Ну ладно, четыреста промазало, так ведь сто попало, а пуля у Мосинской винтовки довольно мощная.
— Но как по ним стрелять?
— Сейчас… Боец, ко мне! — окрикнул я своего бойца с лопатой, что под присмотром Андреева продолжал копать метки для будущих капониров и противовоздушных щелей.
— Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?
— Обращайся, — махнул рукой Стрельников.
— Товарищ лейтенант. По вашему приказу красноармеец Гольдберг прибыл.
Обычно в артиллерии служат люди имеющих рост и силу, так как по-другому тут было нельзя. Да у меня в батарее из всего состава большая часть это этакие Ильи Муромцы с Добрынями Никитичами. Да на одном Ольневе гимнастерка самого большого размера трещала по швам, когда он напрягал мышцы. Поэтому я был немного озадачен, когда в первый раз увидел маленького тщедушного еврея Гольдберга. Но потом выяснил, что он служил в зенитных войска, набивал ленты для пулеметов и подносил боеприпасы, а перед дембелем стал еще и наводчиком на ДШК.
— Дайте мне вашу винтовку.
Поучив эту длинную дуру, я стал показывать совместно с Гольдбергом позиции для стрельбы по самолетам. Лежа, с колен, с плеча второго бойца.
— Пару раз учебные тревоги проведете, бойцы усвоят уроки. А там вам будет, чем встретить немецких пилотов.
— Ну, спасибо, лейтенант, — еще раз обнял меня майор.
Мы быстро распрощались, и машина Стрельникова, развернувшись, уехала обратно к полку. Через десять минут колонна двинулась дальше, оставив на обочине несколько убитых и раненых, у которых суетились санитары. Посмотрев на раненых, я подумал, что когда старшина поедет, пусть их заберет. Все равно порожняком едет, только десяток канистр повезёт для воды да две бочки из-под топлива. Вздохнул и побрел обратно к батарее.
* * *— Потери?
— Нет, товарищ лейтенант, даже нашего бойца со змеем не зацепило. Успели отъехать, спасибо, что приказали. Я бы не догадался.
— Батарею в лес, на место стоянки. Орудия после стрельбы привести в порядок.
— Есть.
— Как только почистите орудия, постройте батарею.
— Есть.
— Это еще не все, пошлите бойцов к самолёту, пусть снимут номер с двигателя и заберут документы и личные вещи летчиков, если там все не сгорело, а то дымит еще.
Через полчаса, когда расчеты закончили чистку, я построил батарею и громко сказал:
— Товарищи красноармейцы и командиры! Благодарю вас за боевую службу и сбитого немца! Персонально благодарю от имени командира сто пятого стрелкового полка майора Стрельникова!
— Ур-р-а-а-а! — крикнули они в ответ. Многие довольно улыбались. Не только сбили, но и благодарность от начальства получили.
— Младший лейтенант Сазонов, шаг вперёд, — скомандовал я, немного бледный взводный сделал шаг. — За отличную стрельбу неподготовленными расчетами выношу вам личную благодарность!
— Служу трудовому народу! — рявкнул тот.
— Сегодня же я сообщу о сбитом командованию дивизиона. Старшина Непейборода!
— Я! — сделал шаг вперед старшина.