Красный вервольф 3 (СИ)
Мать твою за ляжку! Это еще кто такие? Я высунулся из укрытия, разглядывая незваных гостей. Одежда неприметного советского пошиба. Мешковатые пиджаки и безразмерные мятые брюки. На глаза надвинуты кепки. Похожи на партизан или подпольщиков. Хрен их разберет. А если это засада? Рука моя сжала рукоятку «Вальтера» за поясом. Вязаный рыбацкий свитер надежно скрывал его пока. Взять их в оборот? Если свои, то разберемся, а если нет, то без шума не обойдешься, и тогда Наташа может пострадать. Всяко они не вдвоем пришли, внутри еще кто-то должен быть, а эти, скорее всего, группа блокирования путей отхода. Может, все-таки свои прикрывали Наташу? Но она ничего про них не говорила. Щас проверим.
Пошатываясь я поднялся и привалившись к дереву стал бессовестным образом журчать на его ствол. При этом насвистывал кузнечика.
Те двое, завидев меня, остановились. В руках у них неизвестно откуда появились ТТ-шники. Вполне себе советские пистолеты. Но их ботинки… Слишком они новые. Не ходят в таких обутках подпольщики и тем более партизаны. Кончать их надо, но по-тихому. Тот, кто схватил Наташу, не должен услышать выстрелов.
— Стоять! — крикнул мне один из них на чистом русском.
Коренастый с рябым лицом, будто после оспы.
Бля, опять нестыковочка. Похоже это свои. Но нет, в это время они уже приблизились, и я смог разглядеть их получше. Морды изрезаны следами порока. Пальцы в синюшных перстнях, которые наколоты явно уже давно.
— Да вы что, мужики? — заплетающимся языком пробормотал я, скосив по алкашному глаза. — Я это… И-ик… Домой иду, вот, приспичило.
— Пошел нах отсюда, — махнул стволом рябой.
В его глубоко посаженных глазах светилась злость. Видно было, что ему очень не терпелось меня пристрелить, но он тоже не хотел поднимать лишнего шума, так как не знал, как обстоят дела у его напарника внутри развалин. Взял он партизанку или нет. А то, что они были заодно, теперь я уже нисколько не сомневался.
— Все, все, и-ик… Ухожу! Не застёгивая ширинку, я поднял руки и бочком стал пробираться через кусты. — Только не стреляйте, я же кочегар. Без меня город к зиме не запустится. Вот…
— Пшел! — рябой зарядил мне ботинком в живот, а сам уже поглядывал на окна часовни.
Не терпелось ему скорее внутрь, и разговор с алкашом его явно напрягал.
Я, покачнувшись будто от хмеля, чуть отстранился назад. Будто случайно, но при этом смягчил удар в живот. Нога не впечаталась в солнышко со всего маху, а пинок смзался, но остальное я доработал театральностью. Согнулся пополам и закашлялся будто мне все печёнки поотбивали.
— Валить его, Сава, надо, — тихо пробормотал второй, думая, что я не слышу, так как хриплю и сыплю просьбы меня пощадить. — По-тихому…
Из положения буквы «зю» я все же краем глазам наблюдал за противниками. Коренастый вытащил из кармана финку и снова шагнул ко мне. Но я уже успел незаметно достать стилет из-за голенища. У часовщика себе справил отличное колющее оружие. Тонкое, как спица, но крепкое. В сапоге удобно прятать, запарился с перочинкой ходить, добрые ножи за голенище не лезут.
Хлюп! — стилет вошел в брюхо рябого по самую рукоять.
Ударил в печень, чтобы не дрыгался. Второй, не ожидая такого подвоха, вскинул пистолет, но нажать на спуск не успел. Стилет пробил его кадык. Целился я чуть ниже, но и так сойдет. Тут же второй удар в висок.
«Шило» легко пробило кость. Противник упал замертво, а рябой, выронив пистолет, стонал, скрюченный на земле. Я подскочил к нему и спешно отточенным движением свернул ему шею. Чтоб заткнулся и не выл. Плюнул на грудь предателя, закинул их пистолеты в кусты и поспешил внутрь развалин.
Теперь надо спасти Наташу. Этот подставной связной скорее всего там тоже не один. Нырнул в проем и очутился в полумраке отсыревшего здания. Воняло плесенью и портянками. Чуть подождал, когда глаза привыкнут к темноте. Прислушался.
Где-то в закоулках бубнят приглушенные голоса. Я крадучись, словно тень, стал пробираться на звук, обходя «валуны» и завалы из обломков кирпичей. Только бы не шуметь! Даже дыхание задержал, казалось, оно слишком шумное.
Углубился внутрь часовни. Голоса стали четче. Кто-то переговаривался в соседнем закутке. Нашел дыру в стене и осторожно заглянул. На бетонных обломках сидят двое и уже кипятят на примусе чайник.
— Ну где эти остолопы? — пробасил тот, что разговаривал с Наташей, я узнал его по штормовке.
Неприятный холодок тронул затылок — я не увидел среди них девушки. Неужели убили, твари⁈
— Должны быть уже скоро здесь, — ответил второй с бородой, как у деда Мазая. — Не кипишуй, Сава, мы и вдвоем справились. Слушай… А может, пока ждем, девку того? Оприходуем? Чего такому добру зазря пропадать? Один хрен, немчура с нее шкуру спустит. А она ничего такая, сочная.
Ф-ух… Жива Натаха! Жива… Судя по всему, эти ублюдки собрались ее сдать фрицам.
— Нет, — отрезал Сава. — Целую доставим. Она наш билет в хорошую жизнь. Иначе с нас тоже шкуру спустят.
— А ты уверен, что после того, как сдадим бабу, нас самих в расход не пустят? Может, ну их, этих фрицев? Сами ее пришьем и будем жить как жили?
— Устал я прятаться, как крыса, Гудя, понимаешь… Доставим ее полицаям, глядишь, и нас на службу возьмут. Жалование, форма.
— И как ты себе это представляешь? Заявимся, здрасти, мы поймали шпионку?
— Есть у меня человечек знакомый у них. Земеля. Полицаем служит. Он все организует. Я уже перетер с ним. Осталось только этих двоих баранов дождаться.
— Зря ты их определил снаружи караулить. Говорил, надо было здесь всем хорониться.
— А если бы девка не одна пришла, а с крышей? Вот они и на стреме были. Только, куда, бл*ть, запропастились, ума не приложу.
Ага… Из разговора ясно, что предателей всего четверо. Это хорошо. Можно больше не прятаться.
Я вышел в проем с пистолетом наготове и очутился на «пороге» небольшой комнатки, оборудованной под временное укрытие. Топчан с тряпьем, стол из ящиков и два хмыря сидят и рты раскрыли. Дернулись было за стволы, но мой выстрел над их головами мигом охладил их пыл.
— Вечер в хату, — в моем голосе звучала сталь. — Руки в гору! Где девушка?
— Кто такой? — пробурчал Гудя, но руки они подняли.
— Привет вам от Вервольфа пришел передать.
Бах! Моя пуля сразила Гудю прямо в сердце. Звук выстрела утонул в развалинах. Мне и одного языка хватит. Я перевел ствол на второго:
— Повторяю вопрос, где девушка?
— Не стреляй, начальник, — залепетал тот, протягивая ко мне руки. — Здесь она, за стенкой связанная лежит.
— Кто вас послал?
— Никто, начальник… Бес попутал. Не стреляй, я все исправлю, я…
Бах! Моя пуля проделал аккуратную дырочку во лбу предателя, он так и свалился замертво с протянутыми руками, а я бросился в соседнее помещение.
На ворохе тряпья сидела связанная Наташа. Во рту кляп, а в глазах тихий гнев. Увидев меня, она радостно замотала головой, пытаясь встать. Я спешно развязал ее:
— Цела? Что они тебе сделали? Как ты?
Наташа повисла у меня на шее и горячо прижалась к груди:
— Я в порядке Саш, спасибо, если бы не ты…
— Похоже, что ваш связной скурвился.
— Я уже это поняла, — шмыгнула девушка носом. — Он был не один.
— Знаю, сейчас они все вчетвером стоят в очереди в ад. Надо прибрать будет здесь маленько и оружие пособирать. И с трупами, что-то решить.
Я взял трофейную керосиновую лампу и зажег:
Давай осмотримся.
Мы вышли из закутка и очутились в соседнем помещении.
— Стой, осторожнее! — я подскочил к Наташе и с силой дернул ее за руку. Как раз в тот момент, когда доски под ее ногами треснули и в ворохом трухи рухнули куда-то вниз, в темноту, Наташа взмахнула рукой, в которой держала керосинку, лампа вырвалась из ее пальцев и упала вниз.
— Еще одна ловушка, — горько сказала Наташа, глядя на осветившуюся языками пламени квадратную дыру в полу. — Саша, ну вот зачем они так? Я не понимаю, как вообще так может быть… Просто в голове не укладывается…