Русалочья удача. Часть 1 (СИ)

– Где мне найти своего возлюбленного, живым или мёртвым? 
Когда Богиня изрекла ответ, пальцы Купавы сами собой разжались, и рука бессильно повисла. Была бы она жива – её сердце просто разорвалось бы. 
Но она была уже мертва. 
– Куда теперь отправишься? – спросила Ульяна. 
– Богиня указала, куда, – ответила Купава. Горислава будет счастлива. А может, и наоборот. 
– Жаль, что ты не можешь остаться, – сказала Ульяна. – Ты вроде милая. И главное с головой дружишь.
Вот тут уже Купава не выдержала – расхохоталась.
– Я – и с головой дружу?! Ой, не могу! Насмешила! Я и при жизни-то с ней не дружила, судя по всему, и сейчас этому не научилась! – она игриво толкнула русалку в плечо. 
– Ладно, это я перегнула палку, ты просто милая, – проворчала Ульяна. – А, привет, – она кивнула Оюун, которая вышла на порог.
– Могу я поговорить с Купавой наедине? – спросила степнячка.
– Наедине? А не многого ли ты просишь? – возмущённо спросила Ульяна. – Я твоего приятеля спасла, тебе кров дала, а ты ещё и…
– Пожалуйста, – Оюун поклонилась, сложив руки у груди. 
– Ладно, говорите, – Ульяна махнула рукой и удалилась.
Оюун села на скамейку рядом с Купавой. Её лицо было серьёзным и усталым – насмешливую девочку как подменили. 
– Я надеюсь, ты не ненавидишь меня за то, что я сделала, – сказала она. – Использовала тебя в своих интересах.
– Нет. Потому что я тоже использовала тебя в своих интересах. Мы обе гадины, потому что втянули в это Гориславу и Нэргуя, – серьёзно сказала Купава. – Давай просто пообещаем друг другу, что больше не будем такими гадинами. 
– Давай. Слава Умай, он выжил, и оправится, – вздохнула Оюун. – Его пламя горит ровно и сильно, я чувствую это.
– Он тоже может, как моя сестрица? Пальцами орехи колоть, синяки исцелять за одну ночь, и всё такое…
– У нет и пятой доли дара Гориславы, – сказала Оюун. – И всё равно он считается сильным. Я не знаю, кто был отцом твоей сестры, но надеюсь, что вам не придётся встретиться с ним на поле боя. 
– Я надеюсь, нам вообще не придётся встречаться, – сказала Купава искренне. – Кстати, об отцах. Вот, – она вытащила из-под скамьи и протянула Оюун свёрток. – Тут клинок и кости Шоно Голодного Волка. 
Степнячка приняла свёрток осторожно и нежно, как младенца.
– Ты видела его? Говорила с ним? – спросила она.
– Откуда ты…
– Просто угадала. Он стал неприкаянным духом, ведь так?
– Нет, он стал луном. Ну что-то вроде большой змеи, но морда похожа на собачью…
– Луном?! – ахнула Оюун, чуть не выронив свёрток. – Это… Невероятно! Конечно, у него мать была рабыней из Катая, но чтобы он превратился в… В…– она только тряхнула головой. 
– Он сам был весьма удивлён, – сказала Купава.
– Ты не понимаешь. Луны – это почти боги. Мудрые и добрые существа, обитающие в реках. 
– Говорю же, он сам удивлён. Но он старается быть добрым. Спас меня, – сказала Купава. – В Катае что, всё наоборот? Змеи спасают девиц, а не похищают?
– Судя по всему, да, – рассеянно сказала Оюун. – Это… Многое меняет, я ещё не знаю, как, но меняет. Спасибо тебе за всё, речная эдзен. Не знаю, правда, как я могу тебя отблагодарить достойно. 
– Достаточно просто «спасибо».
– Мило.
– Да я вообще милая. 
– Не без этого. Если ты научишься как-то развлекать людей, например, танцевать, то у нас на рынке за такую рабыню отсыплют много серебра. 
Купава подняла брови.
– Это на случай, если вам двоим срочно понадобятся деньги. А потом ты просто сбегаешь, и делите прибыль на двоих, – невозмутимо сказала Оюун. 
– А ведь отличная идея, – расхохоталась Купава. – Правда, Горьке не понравится, но мне по душе!
– Кстати, о своей сестре, – лицо Оюун стало серьёзным. – Я начала говорить, но, кажется, ты не услышала. Она у тебя сильная, Купава, очень. 
– Я знаю. 
– Нет, не знаешь, – Оюун покачала головой. – Видела её чёрный ноготь? Она с его помощью может создавать огонь. Сейчас редко кто из змеев так может. Правда, получилось у неё это только когда я усилила её пламя, но со временем она научится делать это сама.
 
– Так разве это плохо? Сможет костёр разжигать без возни с огнивом.
– Это не плохо. Это прекрасно. Но опасно. Чем сильнее бушует наше пламя, тем больше вероятность сгореть в нём, – сказала Оюун. – Не в прямом смысле. Выгорит человеческое, останется лишь чешуйчатая тварь. Если ты действительно любишь сестру, береги её. Не позволяй ей ненавидеть или бояться себя, и сделай всё, чтобы ей было ради кого остаться человеком. 
Звучало очень серьёзно. Купава пообещала себе непременно поразмыслить об этом после, а пока просто сказала:
– Спасибо, Оюун. 
– Нашла себе новую сестрицу, погляжу? – язвительный голос Гориславы прозвучал мёдом для купавиных ушей. Её сестра перемахнула через плетень, игнорируя калитку; куры испуганно заквохтали. – Я тебя по всему посёлку ищу, а ты со степнячкой милуешься. 
– Мы просто говорили, как достать деньги на ленты, – невозмутимо сказала Оюун. – И я пойду… Хотя погоди, у меня есть идея. Не одолжишь своей ножик, Горислава? – спросила степнячка, и ухмыльнулась, увидев, как сверкнули глаза змеини. – Раз не хочешь, у меня есть свой. 
И Оюун, поморщившись от боли, отхватила ножом клок своей косы. 
– Держи, эдзен, – сказала она, бросив переплетённые чёрные волосы в руки Купаве. – Если тебе понадобится мой совет – дождись заката и брось несколько прядей в огонь. Обычно в это время я сижу у очага. Я услышу тебя.По нраву тебе мой дар?
– Очень даже! Спа…
– Не за что, – Оюун бросила лукавый взгляд на Гориславу. – Всё, можешь забирать свою сестру.
И скрылась в доме. 
– Надеюсь, она не предлагала тебе продать себя в рабство,– проворчала Горислава, хмуро глядя ей вслед. Купава смотрела на сестру несколько мгновений – а потом бросилась ей на шею. 
– Ты чего? Уже соскучилась, что ли? – поразилась Горислава. А Купава вспоминала, как Горислава обняла её в граде-Ките, чуть не задушила в объятиях.
«Ты больше не злишься на меня?» – спросила Купава, как только смогла вздохнуть. «Конечно, злюсь. Так бы и свернула тебе шею», – ответила ей Горислава и обняла ещё крепче. 
«Сестрица, теперь ты всё, что у меня есть», – с болью подумала Купава. Потому что…
«Не ищи своего возлюбленного среди живых, – похоронным колоколом прозвенел в голове ответ Богини, – Он давно в холодных глубинах Нави».